На минувшей неделе из-под домашнего ареста была освобождена лидер бирманской оппозиции Аун Сан Су Чжи. Обстоятельства ее освобождения и последовавшие за этим события — демонстрация того, что военная хунта и лидер оппозиции намерены не воевать, но добиваться компромисса.
Все это напоминало обмен любезностями. Военные власти Бирмы (Мьянмы) продемонстрировали свое желание жить по букве закона (пусть и самими ими написанного) и освободили лидера оппозиции Аун Сан Су Чжи, как только срок ее пребывания под домашним арестом закончился. Напомним, что Аун Сан Су Чжи была впервые отправлена под домашний арест после того, как в 1988 году правившая военная хунта отказалась признавать итоги парламентских выборов, на которых Национальная лига за демократию — партия Аун Сан Су Чжи — получила большинство. Ее освободили в 1995 году, но уже в 2000-м она снова была отправлена под домашний арест за нарушение наложенных на нее ограничений по передвижению по стране — на этот раз на два года. В 2003 году ее снова арестовали и отправили в тюрьму, из которой потом перевели под домашний арест, длившийся по настоящее время. Домашний арест несколько раз продлевали — в 2007, 2008 и 2009 годах. То, что власти не стали придумывать предлог для очередного продления,— факт знаменательный. Еще один знаменательный факт — то, что освобождение лидера оппозиции было подробно и с максимальным уважением к Аун Сан Су Чжи освещено в подконтрольной властям прессе.
Освобожденная Аун Сан Су Чжи на любезность ответила любезностью. Ее встречала многотысячная толпа сторонников, которая, судя по всему, готова была выполнить любой ее приказ. Достаточно было одного ее слова, чтобы если и не свергнуть режим, то ввергнуть страну в кровавые беспорядки. Однако лидер оппозиции повела себя необыкновенно осторожно, начав свое выступление перед сторонниками с рассказа о том, что у нее нет никаких претензий к военным по поводу условий домашнего ареста. Затем она заявила, что готова вести переговоры со всеми, кто на эти переговоры согласится, и что намерена, используя свое влияние в мире, добиваться отмены санкций, наложенных на Бирму из-за нарушений в стране прав человека.
Казалось, что обе стороны — военное правительство и лидер оппозиции — давным-давно обо всем договорились и теперь честно и ответственно выполняют взятые на себя обязательства. Притом что эти стороны не стали друзьями, да и не могут ими стать. Военное правительство, даже если оставить за скобками то опасное для хунты влияние, которое Аун Сан Су Чжи оказывает на бирманцев, испытывает очевидную неприязнь к лидеру оппозиции, подобную, видимо, той, которую чувствует узурпатор к свергнутому законному правителю. Сама Аун Сан Су Чжи вряд ли забудет то, что из-за домашнего ареста не смогла навестить перед смертью своего мужа: военные разрешали ей выехать в Лондон, где он умирал от рака, однако не давали никаких гарантий, что позволят потом вернуться обратно. Поэтому тем более достоин уважения тот факт, что, несмотря на очевидную неприязнь, и военные, и лидер оппозиции демонстрируют готовность забыть о вражде ради нормализации политической жизни страны.