Премьера опера
В Театре имени Станиславского и Немировича-Данченко вчера прошла премьера оперы "Сила судьбы". Оперу, которую Джузеппе Верди написал специально для России, поставил режиссер Георгий Исаакян, экс-худрук Пермской оперы (теперь работающий в московском Театре имени Сац). На генеральной репетиции с премьерным составом побывал СЕРГЕЙ ХОДНЕВ.
"Сила судьбы" — это такая "опера оперовна". В нагрузку к прекрасной музыке дается сюжет, по своему трогательному сочетанию активной мелодраматичности и нелепости сравнимый, наверное, с самыми густопсовыми латиноамериканскими мыльными сагами. Дон Альваро, потомок царственных инков (кстати о Латинской Америке), убивает отца своей возлюбленной Леоноры — но чисто случайно, пистолет сам выстрелил. Проходит несколько не особо наполненных событиями лет, Альваро успевает сдружиться на войне с братом Леоноры Карлосом, который все это время рыскал по свету в поисках сестры и ее совратителя — а потом-таки разглядел последнего в Альваро. Проходит еще пятнадцать лет, Карлос наконец-то находит укрывшегося в монастыре Альваро, следует дуэль, Карлос смертельно ранен и просит священника; призывается живущий неподалеку отшельник, оказывающийся на самом деле Леонорой. Которую Карлос, прежде чем помереть, успевает зарезать.
То есть бывает идеальная внешность для радио, а тут идеальная опера для концертного исполнения; в театре режиссеру надо как-то очень над ней потрудиться. После просмотра нынешнего спектакля кажется, что Георгий Исаакян, скажем так, не перетрудился. Хотя все фатальные для постановки обстоятельства заложены прежде всякой режиссуры, в том, как оформлена сцена. Зная руку Сергея Бархина, можно не сомневаться, что сделанный им эскиз выглядел чудесно — такая эффектная абстрактная композиция из гигантских геометрических тел. И макет, наверное, тоже был ничего себе. Но в виде реализованной декорации это довольно тяжкое зрелище, и все эти прекрасно нарисованные объемы, сделанные из крашенной морилкой фанеры, наводят на непочтительные мысли о складе старой конторской мебели. Хуже не зрелищность, а то, что эта конструкция занимает всю сцену, оставляя для действия только кромку авансцены, хотя и на ней стоят очередные тумбочки, с которых артистам временами приходится петь. Тумбочки расставлены симметрично, места немного, так что мизансцены в любом случае получаются плоскостные и статичные (исключение — Леонора, поющая в четвертом акте свое "Pace, pace, mio Dio", как столпница, с одной из восьмигранных башенок). Но иногда они еще и нелепы — когда Карлос изображает смертельное ранение, зажав саблю подмышкой, когда он же с поразительной для умирающего ловкостью заводит руку с ножом за спину и точно попадает Леоноре в живот. Или когда хор выстраивается в линеечки, как на утреннике, и машет какими-то чудовищными с точки зрения геральдики знаменами. Хотя что там геральдика, если проблематичны сами костюмы Татьяны Бархиной. Герои-военные одеты в несколько опереточного вида раззолоченную форму, напоминающую скорее вицмундиры николаевских чиновников, а в монастыре, судя по цвету и фасону сутан, настоятелем римский папа, а привратником — кардинал.
Такой визуальный ряд воспринимается в лучшем случае с недоумением, но в музыкальном смысле эта "Сила судьбы" правда неплохое приобретение. Премьерный состав украсила изумительная работа сопрано Натальи Петрожицкой (Леонора); бойкая Прециозилла в исполнении Ларисы Андреевой по качеству напомнила ее отличную Деспину в "Cosi fan tutte", Андрей Батуркин (Карлос) и Дмитрий Степанович (аббат Гуардиано) ничем не удивили, но партии провели очень достойно. Претензий больше к Альваро в исполнении узбека Нажмиддина Мавлянова, в голосе которого при очень "русском" открытом звучании драматической краски практически нет. Но при этом чуть ли не занимательнее всего был оркестр под управлением Феликса Коробова, неожиданно темпераментный, интересный, экспрессивный и ловкий, что подтверждало ощущение, что именно дирижеру заниматься "Силой судьбы" было интереснее всего.