НЕКОТОРОЕ время назад прозвучали призывы запретить КПРФ. Полностью к ним присоединяясь, хочу сказать, что для начала нужно хотя бы выполнить решение Конституционного суда России от 30 ноября 1992 года.
То, что оно не выполняется, еще в 1996 году признала судья Конституционного суда Тамара Морщакова. Она тогда заявила в газете "Российские вести", что, по имеющимся у Конституционного суда данным, продолжают работать первичные организации компартии на предприятиях и в учреждениях. В частности, в Московском государственном университете.
Как известно, КС признал конституционным роспуск всех структур КПСС и КПРФ, кроме территориальных (по месту жительства). Но это решение не выполняется. У КПРФ сохранилось все — ЦК, крайкомы, обкомы, горкомы, райкомы и парткомы. И именно бездействие Генпрокуратуры РФ, Минюста, администрации президента, не сумевших (или не захотевших) выполнять решение КС, привело к безнаказанности коммунистов, к экстремистским заявлениям, которые позволяют себе члены КПРФ в последнее время.
Дело не только в Макашове. К "походу на Останкино" сразу группа коммунистов (Зюганов, Рыжков, Проханов, Чикин) призывала в газете "Завтра" еще в 1997 году. В январе 1998 года секретарь МГК КПРФ Куваев в беседе с Прохановым призывал народ "наступать", чтобы "перехватить" власть у "преступного режима".
Я неоднократно обращался в Минюст, Генпрокуратуру России, указывая на нарушение решения КС, на необходимость реагировать на экстремистские заявления коммунистов. Мне отвечали, что "какими-либо данными о нарушении ст. 14 Федерального закона 'Об общественных организациях' (о территориальном принципе построения партий) Минюст не располагает" и что публикации в "Завтра" являются "своеобразным жанром стиля подачи материала" (это цитата из ответа и. о. помощника генпрокурора).
До тех пор пока мы будем считать все, что делают коммунисты, "своеобразным жанром стиля", будет сохраняться угроза их возврата к власти.
Владимир Бредихин, ветеран вооруженных сил, член КПСС с 1951-го по 1990 год
МНОГО лет работаю в рыбной отрасли. Неоднократно мы с коллегами предлагали властям способы увеличения доходов от эксплуатации рыбных ресурсов. Но, во-первых, последняя просьба не вмешиваться больше походила на угрозу. А во-вторых, дело зашло слишком далеко — если и может кто-то переломить ситуацию, то только на самом высоком уровне.
Сегодня на прилавках наших магазинов стало катастрофически мало свежемороженой рыбы, особенно дешевой: минтая, пикши, наваги и т. д. Не секрет, что большое количество рыбы продается в местах ее вылова, за пределами территориальных вод, иностранцам: китайцам, японцам, южнокорейцам, норвежцам, шведами и т. д. Государство не имеет с этого ни копейки, а обогащаются владельцы и капитаны судов. Сотни тысяч долларов уплывают на офшорные счета, а переработанный на китайских фабриках минтай в виде филе продается в Европу уже по цене в три раза выше стоимости рыбы.
Причина происходящего не столько в жадности и вороватости рыболовов, сколько в объективных условиях, вынуждающих рыбаков не везти улов в отечественные порты. Кроме того что, как и везде, в этой отрасли процветают неплатежи и предприятия душат налогами, рыбакам сегодня выгоднее покупать более дешевое дизельное топливо у японцев и корейцев и там же ремонтировать свои суда (например, в южнокорейском порту Пусан). В родных портах рыбаков ждут только многочисленные поборы и некачественная работа.
Для того чтобы изменить ситуацию, необходимо в срочном порядке сделать хотя бы три вещи.
Первое. Квоты на вылов рыбы должны выдаваться специальной комиссией комитета по рыбному хозяйству РФ, а не губернаторами, чтобы уменьшить количество уровней взяткополучателей.
Второе. Поставить условие самим рыбакам: получил квоту — за это заранее оговоренную часть улова обязан продать в России (что-то типа обязательной платы за квоту), иначе больше квоты не получишь.
И третье. Контроль за выловом рыбы должна осуществлять, как за рубежом, береговая охрана, которая в случае нарушения накладывает на судно большой штраф, идущий в доход государства.
Юрий П., служащий, 40 лет, Южно-Сахалинск
ЗАНИМАТЬСЯ поставками для госструктур стало практически невозможно. Дело не в кризисе. Я занимаюсь поставками компьютеров уже восемь лет и знаю — денег на это у властей никогда не хватало. Но раньше удавалось договариваться.
Признаюсь, чтобы получить заказ, мне приходилось обычно давать заказчику "откат", то есть платить часть суммы контракта наличными непосредственно начальнику службы автоматизации той или иной конторы. А что прикажете делать? Ведь точно так же вымогают деньги у поставщиков автомобилей, мебели, обоев и т. п.
Я не роптал еще и потому, что во время перестройки (помните компьютерный бум?), например, "откатывать" приходилось не так много — 5%. Но потом чиновники стали наглеть, требуя все больше. В итоге за последний заказ — на обеспечение услуг Internet для одной весьма уважаемой госорганизации — нам пришлось "откатить" аж 15%. Моя прибыль оказалась меньше!
Мне в принципе не жалко. Но если процент "отката" будет расти и дальше, я буду вынужден свернуть работу с госструктурами. И не один я. И компьютеризация российской власти прекратится. Равно как и поставки ей автомобилей.
Нужно срочно снижать процент "отката". Конкурсы, за которые в свое время так ратовал Борис Немцов, не помогают. Что с того, что выбирать поставщиков стали не из одной фирмы, а из нескольких? Настоящая проблема в том, что выбирает их по-прежнему один чиновник, просто теперь он получает "откат" с победителя конкурса. Правда, действовать приходится тоньше. Но не исключено, кстати, что именно поэтому процент и возрос.
Исправить это положение нетрудно. Прежде всего "откат" нужно легализовать, установив не такой бешеный процент, как сейчас, а хотя бы 5%. И заранее оговорить долю вышестоящего начальства. А конкурсы нужно проводить не между компаниями, а персонально между чиновниками. Кто приведет самого "дешевого" поставщика, тому и следует отдавать заказ. Честность такого конкурса, если я правильно понимаю нравы наших чиновников, гарантирована на 100%. Да и расходы государства уменьшатся.
К., предприниматель, 38 лет, Москва