Биеннале / архитектура
Жюри архитектурной биеннале в Венеции присудило "Золотых львов". Премия за лучший павильон досталась Королевству Бахрейн, премия за лучший проект — японцу Дзунье Исигами. О победителях и политике жюри — ГРИГОРИЙ РЕВЗИН.
Дзунья Исигами создал самую маленькую инсталляцию в венецианском Арсенале. Выставка там расположена в больших арочных залах, и в этом году в каждом подчеркивали, какие это большие и красивые пространства. Кто-то пускал дым, кто-то свет, кто-то звук. А Исигами натянул там пластмассовые проволочки, почти совсем незаметные. Они тянулись в разных направлениях, некоторые изгибались. Поскольку их плохо видно, то в день превью люди пошли прямо по ним, думая, что это мусор, и все поломали. Два дня перед инсталляцией висела надпись "Извините, моя работа сломалась", а сам лауреат сидел и починял проволочки. Починил и получил "Золотого льва".
Павильон Бахрейна в Арсенале представляет собой три деревянных сарая-помоста, сколоченных из старых досок. На полу лежат старые подушки, пол обит ковриком. Если кто когда-нибудь был в Египте на экскурсии к бедуинам в пустыню, то там точно такие же штуки, обычно там пьют кофе, еще можно покурить кальян. Здесь же стоят маленькие телевизоры, на которых представлен проект освоения водных территорий Бахрейна, немудрящий и относительно сомнительный с точки зрения перспектив реализации. Если Бахрейн долго шел к этой победе, то как вещь в себе — это его первое участие в биеннале. Вчитываться в пояснения жюри можно долго — оно краткое и заключается в том, что жюри было впечатлено водной градостроительной программой Бахрейна. Почему они впечатлились именно этой водно-градостроительной программой, совсем неясно: на биеннале был павильон Австралии с потрясающей 3D-презентацией, и все это была сплошная водно-градостроительная программа развития Сиднея — народ там толпился с утра до ночи. Правда, в ней были черты несколько излишне раскованного футуризма. У Бахрейна все попроще. Но если жюри интересовалось реальным градостроительством, то на биеннале, безусловно, лидировал павильон Франции, комиссаром которого выступил знакомый нам Доминик Перро, представивший действительно серьезно проработанную программу реконструкции мегаполисов — Парижа, Марселя, Лиона и Бордо.
Некоторые считают, что все дело в подкупе жюри, а некоторые — что в политическом расчете. О подкупе, на мой взгляд, говорить смешно, не такие люди там собрались, чтобы деньги брать, но и политический расчет мне тоже кажется маловероятным. Конечно, Венецианская биеннале страшно политизирована, потому что выставляются там не отдельные архитекторы, а страны, и сразу возникает национально-политический фактор.
Так что я считаю, что это большая победа современного искусства. Современное искусство так и устроено, что его не все понимают. Даже, можно сказать, понимают немногие, а те, которые понимают, как раз и составляют разные жюри, становятся профессорами и главными редакторами специальных журналов. Считается, что они оценивают художников бесстрастно и непредвзято, но мне кажется, что о полной бесстрастности речи быть не может, какая-то увлеченность тут присутствует, потому что ведь иначе они бы этим не занимались. Какая-то возникает увлеченность, обмен идеями. И если современные художники, а теперь и архитекторы — да вот хоть Дзунью Исигами возьмите — делают инсталляции, которые незнамо про что, то не логично ли предположить, что и жюри, которое постоянно с этим сталкивается, тоже как-то этим проникается и начинает принимать решения, которые никто не понимает. Совсем необъяснимые, никак не мотивированные, абсурдные просто, дурь какая-то. И в этом-то как раз самый их смысл и заключается, что они непонятны, как произведения современного искусства. То есть смысловые практики современного искусства распространились на тех, кто его оценивает, и потому-то я и считаю, что перед нами большая его победа.