В России — очередная революция. И опять сверху. Правда, не ясно, будут ли достигнуты ее цели. Ведь не только сохранились все недостатки прежней власти, но и появились новые. Впрочем, возможно, системные дефекты спланированы революционерами специально — чтобы выпестовать принципиально новую структуру управления страной. Что особенно важно в преддверии весьма вероятных экономических трудностей.
Газовая пауза
"Наши успехи не являются необратимыми",— говорил в тронной речи Михаил Касьянов. По расчетам правительственных аналитиков, уже к октябрю нынешнего года Россию ожидает тяжелый бюджетный кризис, прежде всего из-за необходимости исполнять социальные обязательства, взятые на себя президентом Путиным. Правда, прямые потери бюджета, скорее всего, будут компенсированы доходами от продажи нефти за рубеж — цены на нее, как ожидается, сохранятся практически на сегодняшнем высоком уровне. И нефтедоллары обеспечат ЦБ возможность продолжать печатать деньги.
Но даже если бюджетный кризис правительству удастся преодолеть, у него сейчас нет спасения от кризиса энергетического. На рубеже 2000-2001 гг. произойдет резкий спад добычи газа. Поскольку обязательства перед зарубежными партнерами "Газпром" будет исполнять в любом случае, России газа будет не хватать. Результат: рост энергетических тарифов, остановка экономического роста, инфляция. Преодолеть этот сложнейший этап можно только с работоспособной и слаженной управленческой командой.
Рассмотрим созданную Путиным систему власти с точки зрения как раз работоспособности и слаженности.
Наместники и губернаторы
Это противостояние очевидно. Но комментаторы как-то слишком быстро списали в утиль губернаторов, в то время как ресурсы, а главное, навык борьбы с центром у них никуда не делись. Закон, который определит способ снятия губернаторов с их поста (см. стр. 2), апеллирует только к нарушениям ими Конституции, ну и еще к уголовно наказуемым поступкам. Во-первых, в большинстве случаев губернаторы могут оспорить справедливость действий центра в Конституционном суде, органе весьма неторопливом. Во-вторых, де-юре каждый из них способен привести местные законы к общему с федеральными знаменателю и продолжать действовать по-своему. И в-третьих, новая система развязывает руки губернаторам в отношениях с местными властями — мэрами и главами районов, которые всегда осложняли им жизнь своей самостоятельностью.
Пример генерала Кондратова, приморского представителя президента, показывает, что даже сверхполномочия, причем всего в одном регионе, не позволяют центру диктовать свою волю губернатору. В любом случае, без затяжной войны не обойтись.
Наместники и администрация президента
Кремль получил право снимать губернаторов, и в Кремле есть территориальное управление, контролирующее власть на местах. Какое место в этой структуре получат наместники, не ясно. Поскольку все это люди, лично назначаемые президентом, они должны играть более важную роль, чем одна из структур администрации. Но их высокий статус и значительная (возможно) независимость будет буквально подталкивать их к чересчур самостоятельным действиям. И уж администрация не упустит шанса указать своему президенту на бесконтрольность его наместников, а губернаторы добавят какого-нибудь компромата...
Наместники и правительство
Формально наместники могут ограничиться тем, чтобы следить за соответствием местного законодательства и действий местных властей российским законам и правилам. Фактически же они, конечно, будут стремиться к созданию собственных центров власти. Для борьбы с губернаторами, разумеется,— с этой целью они будут подтягивать под себя федеральные структуры власти на местах, сначала экономические (ГУ ЦБ, налоговые инспекции, таможни), а потом и силовые функции. Столкновение с федеральным правительством неизбежны — по вопросам приватизации, банковского реформирования, проведения конкурсов на оборонный заказ и т. д. и т. п.
Внутри правительства. Первые лица
Под кабинет Михаила Касьянова заложены сразу несколько мин замедленного действия. Вместо кабинета единомышленников вновь получился кабинет, в котором представлены основные противоборствующие олигархические и чиновничьи структуры.
Касьянов, как утверждают правительственные источники Ъ, не желал видеть Алексея Кудрина своим замом по экономике и финансам. Но вышло иначе. По полномочиям Кудрин фактически стал первым вице-премьером. Столкновения Касьянова и Кудрина неизбежны. Они принадлежат к разным командам — Волошина и Чубайса. У них застарелые личные счеты. В январе прошлого года место Кудрина в Минфине освободили именно для Касьянова. А Кудрин прилюдно сомневался в талантах Касьянова как переговорщика.
Позиции Касьянова ослабляются и тем, что министром экономического развития и торговли назначен Герман Греф. Касьянов не верит в его экономические таланты. Однако влияние министерства Грефа решено укрепить передачей ему из упраздненного Минторга управления лицензирования экспорта вооружений и товаров двойного назначения.
Внутри правительства. ВПК
Военно-промышленный блок, которому президент Путин отдает приоритет в экономическом развитии страны, в правительстве Касьянова станет, может быть, самой горячей точкой. Вице-премьер Илья Клебанов сумел сохранить должность, но будет курировать не пять оборонных агентств, а одно суперведомство — Министерство промышленности, науки и технологии. В его состав войдут отраслевые департаменты Минэкономики, все агентства и подразделения Минторга, контролирующие экспорт оружия. Главой Минпромнауки назначен генеральный директор КБ им. Яковлева Александр Дондуков.
Среди всех российских военных авиационных объединений КБ им. Яковлева находится в самом плачевном состоянии. Так что производственными успехами Дондукова его взлет объяснить нельзя. Зато Дондуков пользуется стойкой репутацией человека Юрия Маслюкова. Курировавший в 1980-е годы ВПК Маслюков дружил с отцом нового министра Николаем Дондуковым — тот возглавлял один из главков Министерства авиационной промышленности СССР. Дондуков-сын должен был стать первым замглавы Минпромторга Маслюкова в правительстве Кириенко.
Клебанов просто опешил, когда узнал, кто возглавил Минпромнауки. Можно с уверенностью утверждать, что лояльные Илье Клебанову директора сливаемых в министерство оборонных агентств в штате у Александра Дондукова не задержатся, и оказывать серьезное влияние на работу ведомства вице-премьеру не удастся. Но вице-премьерский статус Клебанова даст ему возможность блокировать инициативы Дондукова на дальних подступах к Михаилу Касьянову.
Борьбу "маслюковского" и "клебановского" кланов за контроль над ВПК усугубит и уже упоминавшаяся передача ведомству Грефа функций лицензирования экспорта вооружений и товаров двойного назначения.
Внутри правительства. Внешняя политика
Вплоть до недавнего времени мало кто мог назвать имя нового главы МИДа. Фамилию назвать могли: Иванов. Но Сергей (секретарь Совета безопасности) или Игорь — было неясно.
В МИДе на перспективу прихода Сергея Иванова смотрели с ужасом. Вспоминали черные времена правления другого варяга — Эдуарда Шеварднадзе, которому, уверяют на Смоленке, так и не удалось освоить искусство управления МИДом.
Тем временем Сергей Иванов все чаще делал заявления, прямо не касающиеся сферы безопасности, например, об отношениях между Россией и государствами Юго-Восточной Азии. Но потом стало ясно, что Сергей Иванов останется на своем месте, потому что это место будет куда престижнее, чем пост министра иностранных дел. Поскольку именно Совбез (естественно, под руководством Путина) начал принимать решения в области внешней политики. В феврале Путин принял решение о размораживании отношений с НАТО и дал указание Совбезу (а не МИДу и Минобороны, которых это решение застало врасплох) подготовить визит в Москву генсека альянса Джорджа Робертсона. В марте именно на заседании Совбеза была принята новая концепция внешней политики. Причем МИД готовил для этого документа только вспомогательные материалы — сам документ (который, к слову, так пока и не опубликован) создавался под руководством Сергея Иванова на основании руководящих указаний Владимира Путина.
И Игорь Иванов остался министром.
Совет безопасности
По отзывам некрупных правительственных чиновников, им в последнее время очень часто приходится бывать в Совете безопасности. На согласование туда носят не только внешнеполитические или промышленные документы, но даже документы, касающиеся сельского хозяйства.
Напрашивается осторожный вывод, что отработанная на МИДе схема может быть применена ко всей российской политической системе в целом. Но если центр принятия решений смещается в Совет безопасности — конституционный, между прочим, орган, возглавляемый президентом,— все описанные выше противоречия становятся осмысленными, а громоздкая структура обретает стройность. И правительство, и администрация президента, и наместники, и губернаторы получают арбитра, который указывает каждому его место и распределяет обязанности, а также наказывает и поощряет.
Другое дело, что и такая система в российских условиях вряд ли будет работать.
ИЛЬЯ Ъ-БУЛАВИНОВ, НИКОЛАЙ Ъ-ВАРДУЛЬ, АЗЕР Ъ-МУРСАЛИЕВ