Если к кому-то в Голливуде можно применить слово "автор" в том самом понимании, в котором европейцы представляют себе "авторское кино", то первым в голову прийдет имя Тима Бартона. Он — автор без натяжек, с яркой индивидуальностью, со стопроцентно узнаваемой манерой, обожаемый и критиками, и публикой. Когда-то к нему приклеилось определение enfant terrible, сейчас ему уже сорок один год, и куда уместнее называть его живым классиком.
С детства Бартон восторгался тем, что когда-то называли мусором и что не без помощи самого режиссера в 90-е годы обрело культовый статус: от фильмов ужасов класса "Б" до фантиков от жвачки с жестокими комиксами. Слияние хоррора прослеживается почти во всех его фильмах, начиная с шестиминутного анимационного дебюта "Винсент" (1982), где главный герой, мальчик, воображает себя звездой "хаммеровских" ужасов Винсентом Прайсом. А комиксы на фантиках впоследствии стали основой для другого фильма Бартона — "Марс атакует!" (1996). Режиссер признавался, что в детстве на него сильное впечатление произвело изображение марсианина, который из бластера расстреливает невинную собаку. Эта сцена не без циничного удовольствия была "экранизирована" им в "Марсе", что до сих пор кажется невероятной наглостью: лишь он один осмелился нарушить неписаный голливудский канон, по которому в фильмах ужасов никогда на погибают животные и дети. Но больше всего, кажется, на юного Бартона повлияли чернушные детские стишки. Уже в расцвете славы он выпустил книгу стихов с собственными иллюстрациями под названием "Меланхолическая смерть устричного мальчика и другие истории". Название говорит само о себе: героями книги стали мальчик с гвоздиками в глазах; мальчик и девочка-спички, сгоревшие от страсти; мальчик-мумия и девочка, которая однажды превратилась в кровать. На экранное воскрешение этих странных персонажей Бартон так и не решился, однако все, что им было снято, режиссер сперва рисовал. И человек-пингвин, и женщина-кошка, и весь мир "Сонной лощины" изначально были нарисованы Бартоном, художником по образованию.
Диплом художника Бартон получил в Калифорнийском институте искусств, на специальном отделении, готовившем молодые таланты для студии "Дисней". Он недолго прослужил рисовальщиком, тиражирующим чужие идеи (и студия, и он сам этим сотрудничеством остались недовольны), ему предложили более творческую работу — придумывать новых персонажей, а вскоре Бартон смог убедить руководство доверить ему постановку двух короткометражных фильмов. Ни один из них так и не вышел в широкий прокат, что неудивительно: студия хотела дистанцироваться от этих работ. Странно то, что режиссеру вообще дали денег на эти "безобразия". Первым фильмом стал черно-белый шестиминутный "Винсент". Второй, "Франкенвинни" (1984), длился уже 27 минут, и в нем играли профессиональные актеры. Его героем стал десятилетний мальчик Виктор Франкенштейн, воскрешающий свою мертвую собаку. Уже по этим двум лентам можно судить о стиле Бартона: здесь есть и увлечение готикой, и страсть к фильмам ужасов, и тема маленького изгоя, не понятого всем миром, и много-много черного юмора. Такие эксперименты не могли продолжаться в гостях у Микки Мауса, и неизвестно, как сложилась бы судьба молодого художника, если бы его короткометражки не увидел популярный телевизионный комик Пол Рубенс, более известный по своему псевдониму Пи-Ви Херманн. Рубенс как раз искал режиссера для своего кинодебюта на студии "Уорнер" и посчитал, что Бартон полностью адекватен его бешеной эксцентрике. Так появился на свет абсурдистский фарс "Большое приключение Пи-Ви" (1985). С этого момента почти десять лет Бартон не знал коммерческих провалов. Пресса разругала дебют за дурновкусие, но публике он понравился, что позволило режиссеру найти бюджет на следующую работу — "Битлджус" (1988), в которой герои однажды понимали, что они уже умерли. В этой черной комедии едва ли не впервые по-настоящему раскрылся талант пятнадцатилетней Вайноны Райдер. Райдер, и чуть позже Джонни Депп сыграли у Бартона одни из лучших ролей в своей карьере. Забавно, что именно фантастические фильмы Бартона косвенно участвовали в создании их имиджа знаковых фигур поколения Х, молодых людей, которых тошнит от вполне реальной идеологии яппи.
В каждой из картин режиссера мир представляют собой диковинную кунсткамеру, но в двух частях "Бэтмена" (1998-го и 1992 года) чудеса предложены с царской щедростью, с избыточностью барокко, а стиль достигает оперного великолепия. На волне сумасшедшего успеха первой части Бартон впервые в жизни добился полного продюсерского контроля над постановкой такого масштаба, и снял свой абсолютный шедевр — "Бэтмен возвращается". Дэнни де Вито в роли человека-пингвина стал едва ли не самым прекрасным злодеем в истории кино, изгоем с душой художника. Его внешность была такой впечатляющей, что актеру по контракту запрещали рассказывать о своем гриме даже собственной семье — чтобы не испортить эффект неожиданности от первого просмотра. Затянутая в латекс женщина-кошка (Мишель Пфайффер) стала одной из самых желанных роковых красавиц. А ее полные любви-ненависти отношения с Бэтменом (в сущности, мышью, хотя бы и летучей) могли рассказать о чувствах больше, чем любая мелодрама.
Фильмы Бартона и по сей день симпатизируют отщепенцам, бунтарям и непонятым героям. Они всегда стремятся к фантастической реальности, которая куда интереснее обычной жизни. В "Битлджусе" загробный мир был намного увлекательнее реальности, а Пи-Ви или Эд Вуд из одноименного фильма 1994 года, старались ее вообще не замечать, счастливо пребывая в плену у собственной фантазии. Бизнесмен Брюс Уэйн, едва успев закончить переговоры, скидывал с себя пиджак и наряжался в костюм Бэтмена, чтобы отправиться навстречу приключениям. А констебль Икабод Крэйн из "Сонной лощины" (1999) понимал, что помимо рационального мира существуют еще места, где скачет Всадник без головы. С Бартоном трудно не согласиться. В его компании зрители готовы отправиться куда угодно, хотя бы полюбоваться и загробным царством, ведь в современном кино едва ли найдется рассказчик лучше, чем Тим Бартон.
АЛЕКСАНДР Ъ-КУЛИШ