Программа экономического сотрудничества России и Украины до 2007 года существенно отличается от прежних договоренностей двух стран. Если прежде от них страдало российское государство в целом, то теперь только крупный российский бизнес.
На то, что во время своего визита в Москву 26-27 февраля украинский президент Леонид Кучма сделает России какой-либо подарок, российские власти даже не надеялись. Опыт раздела Черноморского флота и придания Крыму статуса автономии показал: простое отсутствие односторонних преимуществ Украины уже само по себе можно считать большой победой российского государства.
Такого рода победу Москва в конце февраля одержала. Стороны договорились в течение ближайших десяти лет согласовывать друг с другом таможенную, налоговую и валютную политику. Взаимный товарооборот к 2007 году должен увеличиться в 2,5 раза. Кроме того, Кучма обещал, что Украина при нем не вступит в НАТО, а Ельцин обещал поддержать Кучму на предстоящих в декабре этого года выборах. "Главное — не менять президентов",— заявил телевидению российский президент.
Правда, многие наблюдатели сошлись на том, что Украина наверняка опять не выполнит данных ею России обещаний. Президент Белоруссии Александр Лукашенко, например, по данным Ъ, в приватных беседах с представителями российского правительства не раз высказывал мнение, что не стоит безоглядно доверять предложениям Киева. Однако Александр Григорьевич, возможно, просто ревнует: Украина получила, по сути, такую же свободу экономических отношений с Россией, как и Белоруссия, а союзнических обязательств на себя при этом не взяла. Наконец, можно предположить, что данные друг другу в феврале политические обещания Россия и Украина сдержат — хотя бы потому, что речь на сей раз не шла о разделе имущества между странами или об их территориальном переустройстве.
Каждому свое
Однако крупных российских бизнесменов, которые надеялись принять участие в приватизации украинских компаний, программа российско-украинского экономического сотрудничества разочаровала.
А поглядывали они на украинскую промышленность давно. Впервые о желании приобрести в собственность предприятия республики крупный российский бизнес заявил в начале 1995 года. Украинские потребители природного газа задолжали на тот момент российскому "Газпрому" в общей сложности $1,4 млрд. Однако "Газпром" не стал поднимать международный скандал, и даже пошел навстречу бедному украинскому правительству, предложив рассчитаться за долги не деньгами, а акциями 15-ти интересных "Газпрому" украинских нефтегазовых госпредприятий. И хотя Украина тогда не согласилась (а выпустила и передала "Газпрому" облигации), об участии в акционировании украинских компаний всерьез задумались и в других российских коммерческих структурах. Тем более что эпоха российской массовой приватизации 1992-94 гг. была уже позади.
Оптимальным для российских бизнесменов был бы вариант такой же массовой, как и в России, приватизации со свободным, естественно, доступом к ней россиян. История не терпит сослагательного наклонения, но для того, чтобы зримо представить себе сохраняющиеся до сих пор интересы российских промышленников на Украине, позволим себе все же вообразить, как развивались бы события, пойди приватизация на Украине по указанному пути.
Если пренебречь частностями, то можно сказать, что для россиян покупка украинских предприятий представляет интерес по двум причинам. Купленное украинское предприятие можно либо развивать, если оно позволяет России получать дополнительную прибыль, либо ликвидировать — если оно прямо конкурирует с каким-либо российским предприятием, а рынок сбыта не настолько велик, чтобы места хватило всем.
Российские машиностроители из Челябинска, Омска и Волгограда в этом случае наверняка бы стерли харьковский танковый завод имени Малышева с лица земли на второй день после его приватизации. Очень недолго просуществовал бы в своем нынешнем виде и печально знаменитый после катастрофы "Руслана" в Иркутске запорожский "Мотор-Сiч", поскольку двигателестроителям Самары, Рыбинска и Перми заказов самим не хватает. Ну а корабелам Петербурга совершенно ни к чему мощности в Николаеве, Керчи и Феодосии.
Но вот за Лисичанский, Херсонский или Кременчугский НПЗ развернулась бы борьба не менее острая, чем за "Роснефть". Эти заводы точно бы никто не стал уничтожать. Напротив, украинский госбюджет пополнился бы сотнями миллионов долларов, а заводы — новым оборудованием и технологиями. Кроме того, Национальный резервный банк, купи он год назад недорого Киевский авиазавод, не медлил бы до сих пор с финансированием программы производства Ан-70, а российские собственники корабельно-ремонтных мощностей в Одессе сделали бы все возможное и невозможное для того, чтобы российские суда швартовались в Одессе как можно чаще.
Но на Украине, как известно, не произошло ни ликвидации одних предприятий, ни развития других. Потому что парламент так и не разрешил их свободную продажу. В результате за последние три года вся промышленность Украины, которая не модернизировалась, просто стала на три года морально и физически старше. И, естественно, сильно подешевела. И уже не представляет такого интереса, как раньше.
Впрочем, зная отрицательное отношение украинских депутатов к приватизации, российские промышленники никогда и не думали всерьез о закрытии того же завода имени Малышева. Они обсуждали только те возможности, которые время от времени называла реальными сама Украина.
Ты мне, я тебе
Украинские власти не упрекнешь в недооценке предприятий, которые им принадлежат. Когда год назад украинское правительство впервые заговорило о приватизации Николаевского глиноземного завода, то рассчитывало на ажиотаж. Так и вышло. Николаевский завод оказался единственным неприватизированным глиноземным заводом во всем СНГ.
К тому же, как известно, глинозем является сырьем для производства алюминия. Алюминиевых заводов в России много, а запасы глинозема невелики — его постоянно приходится завозить из-за рубежа. Поэтому неудивительно, что в приватизации НГЗ поначалу изъявили желание участвовать Братский, Красноярский и Саянский алюминиевые заводы. Победитель мог рассчитывать на заметное снижение себестоимости своей продукции и, соответственно, конкурентные преимущества на рынке. Саянский завод даже заявил о готовности вложить в НГЗ $200 млн.
Далее речь зашла об украинских нефтяных предприятиях. В российской компании ЮКОС корреспондента Ъ заверили, что для российского бизнеса они все без исключения представляют интерес. Сама компания ЮКОС, по имеющейся информации, более всего заинтересована в участии в проектах по развитию Лисичанского НПЗ и освоению Азовско-Черноморского шельфа.
Своего участия в приватизации украинских нефтеперерабатывающих предприятий не исключал и Инкомбанк, которому на залоговых аукционах по российским нефтяным компаниям ничего не досталось. В общем, конкуренция и в этом случае обещала быть очень острой. Если бы, конечно, Украина последовательно выполняла свои обещания.
Опытный "Газпром" в 1997 году к украинским приватизационным проектам относился уже довольно прохладно. Концерн перестал мечтать о 15-ти лучших предприятиях Украины и требовал теперь только одного — вернуть долги, которые сегодня составляют почти ту же сумму, что и в начале 1995 года — $1,2 млрд. Правда, глава концерна Рем Вяхирев все еще заводит время от времени разговор о том, что "Газпрому" было бы неплохо получить в свое распоряжение газохранилища во Львове и магистральные трубопроводы. Но, как показалось корреспонденту Ъ, без особого энтузиазма — Вяхиреву давно уже стало ясно, что привлекательной украинской госсобственности "Газпрому" не видать.
Никому ничего
24 февраля, то есть за три дня до подписания договора о российско-украинском экономическом сотрудничестве, правительство Украины организовало в Киеве "круглый стол" с участием видных российских бизнесменов. Ждали, в частности, директора Саянского завода Олега Дерипаску, президента Инкомбанка Владимира Виноградова, президента группы "Роспром" Михаила Ходорковского, президента ЛУКОЙЛа Вагита Алекперова, а также Рема Вяхирева и Владимира Гусинского.
Дерипаска и Виноградов приехали, а остальные нет. Гусинский, по словам представителей пресс-службы холдинга "Медиа-Мост", вообще был удивлен тем обстоятельством, что его пригласили. Как вскоре выяснилось, все, кто проигнорировал приглашение Киева, поступили правильно.
Потому что приехавшего в Киев Дерипаску, например, совершенно не устроило предложение украинцев купить всего лишь 31-процентный пакет акций Николаевского глиноземного (контрольный пакет поделен между правительством Украины и коллективом НГЗ). Отдавать за такое $200 млн просто жалко. Аналогичная ситуация с Лисичанским, Кременчугским и Херсонским НПЗ. "На эти далеко не контрольные пакеты цены были задраны сверх всякой меры",— прокомментировал Ъ ситуацию вокруг НПЗ один из участников киевского совещания.
Но самые большие сюрпризы поджидали привыкший, казалось бы, ко всем тонкостям украинской экономической политики "Газпром". Еще за несколько дней до киевского круглого стола, а точнее 20 февраля, то есть именно тогда, когда российско-украинский экономический договор был парафирован премьер-министрами двух стран, украинский премьер Валерий Пустовойтенко заявил, что возврат $400 млн из насчитанного "Газпромом" общего украинского долга в размере $1,2 млрд правительство республики гарантировать отказывается.
Украины объяснили это так: гарантии на эту сумму предоставил украинский премьер Павел Лазаренко, соответствующий документ в Москве подписывал государственный министр Украины Анатолий Минченко. Однако он оперировал доверенностью, полученной из Киева по факсу. А она, как выяснилось из слов Пустовойтенко, "нигде в кабинете министров Украины не зарегистрирована, ее имеет только российская сторона".
Рем Вяхирев в этой ситуации проявил поистине толстовское терпение. Хотя и поехал 24 февраля не в Киев, а на Урал, где, выступая перед журналистами, напомнил, что упомянутые $1,2 млрд украинского долга — это только официальная сумма, и в ней еще не учтен так называемый несанкционированный отбор российского газа. Между тем только за январь-февраль 1998 года украинцы отобрали так у "Газпрома" продукции на сумму $180 млн.
Терпеливый "Газпром" в самом начале марта в очередной раз составил письменные предложения по выходу из сложившейся ситуации и направил их в Киев. Однако к 5 марта, моменту своего визита в московскую штаб-квартиру "Газпрома", премьер Пустовойтенко, как конфиденциально сообщили Ъ в окружении Вяхирева, еще не успел их тщательно изучить и даже "вообще не смотрел".
Впрочем, обвинять крупный российский бизнес в слабости нет оснований. Еще полтора-два года назад он с успехом договаривался с российским правительством, а точнее диктовал ему свои условия. Какая же это слабость? Однако и российское правительство не хочет быть слабым, и с середины прошлого года пытается выйти из-под контроля национального бизнеса.
Правительство и бизнес могут стать почти независимыми контрагентами. И как только они обретут свободу друг от друга, ничто и никто не помешает им спокойно договариваться о том, как в общих интересах диктовать свои условия правительствам третьих стран. И тогда украинский премьер не только посмотрит бумаги, которые ему присылают из России, но и обязательно вернет "Газпрому" $1,2 млрд, а "Газпром" не мешкая выплатит из этих денег $360 млн в федеральный бюджет.
АЛЕКСАНДР МАЛЮТИН, АЛЕКСЕЙ МАКУРИН, АЛЕКСАНДР ПИВОВАРОВ
Программа экономического сотрудничества России и Украины разочаровала крупный российский бизнес
Российским бизнесменам нужна массовая приватизация на Украине и свободный доступ к ней
Российский бизнес уже не может диктовать свою волю Москве, но еще не способен диктовать ее Киеву