В концертном зале "Мариинский" впервые в России выступила топ-сопрано мира Натали Дессей в сопровождении оркестра под управлением Валерия Гергиева. ОЛЬГА КОМОК надеется, что на ее концерте присутствовали все звездные сопрано Маринки, от блестящих неофиток до Анны Нетребко: им есть, чему поучиться у французской примы.
Натали Дессей громко кашляла на сцене и тут же выразительным жестом показывала публике, мол, не беспокойтесь, я все обещанное спою. В шуме аплодисментов она неловко переминалась на каблуках. Не в силах перекричать поклонников, сигнализировала маэстро Гергиеву: "Мне сейчас за кулисы или после следующего номера?" По окончании каждого опуса мужественно держала трагическую паузу, хотя овации беспардонно врывались в последние отзвуки музыки. Прима, но не донна: никакой царственности, никакого "театрального" благородства, по мановению маэстро она — в своем кутюрном платье, на своих высоких каблуках — убегала за сцену чуть не вприпрыжку.
Разумеется, дело не в изысканной, хоть и слегка эпатажной естественности госпожи Дессей. Дело в том, как она сейчас поет. Ее Царица ночи из моцартовской "Волшебной флейты", сверкавшая много лет по всей Европе с Америкой, похоже, в прошлом. В багаже певицы нераспакованной осталась и прославившая ее Олимпия из "Сказок Гофмана". В Мариинке-3 Натали Дессей показалась во всей красе в вокализах, которые она записала для Virgin Classics еще в 1998 году, до начала ныне преодоленных проблем со связками. И в очередной раз доказала, что ее сила — не в мощи голоса, не в легендарной легкости тембра, а в глубине понимания музыкальной материи.
Вокализ Равеля — знойная испанщина с сильным мавританским акцентом, эдакая Альгамбра для голоса с оркестром. В исполнении Натали Дессей это не уже не просто метафора. Мельчайшие орнаментальные извивы вокальной партии она выпевает с дотошностью средневекового резчика по камню. Каждой ноте достается отдельное внимание и особая манера произнесения, каждая фраза обретает индивидуальный смысл, изо всех этих ювелирно выточенных и бесконечно разнообразных деталей выстраивается цельный объект с идеальными пропорциями: шедевр мировой архитектуры, да и только. Разумеется, сияющий тембр, летящие пианиссимо, безупречно чистые пассажи и яркие верхние ноты — гордость любого колоратурного сопрано — прилагаются.
Вообще говоря, переводить музыкальное совершенство на простой человеческий язык — что толочь воду в ступе. На словах не пересказать, как именно Натали Дессей превращает вокализы, эти песни без слов, в процесс мышления, в стройные логические построения, к тому же насыщенные неподдельным чувством, какое найдешь только у первоклассных актеров. Можно констатировать, что вокализ Шаслена и вокализ Рахманинова — очень разные музыкальные материалы: так у госпожи Дессей для них припасены разные вокальные техники и разная окраска тембра. Можно удивляться тому, что даже банальную советскую лирику Концерта для сопрано с оркестром Рейнгольда Глиэра Натали Дессей смогла превратить в интеллектуальный бестселлер с интригующей завязкой, осмысленным развитием сюжета и оригинальным финалом. Можно даже попытаться изложить по тактам, как она не спела, но сыграла "песни со словами" — сцену из III акта "Манон" Массне и знаменитую арию Виолетты из вердиевской "Травиаты" E strano (это сравнительно новое приобретение в репертуаре певицы). Но слов точно не хватит. У публики их тоже не было: к концу гала-концерта крики "браво" и "бис" слились в неразборчивый исступленный рев.
Бис был один — романс Рахманинова "Не пой, красавица, при мне ты песни Грузии печальной". Впервые за время концерта тишайшая финальная нота висела в тишине еще секунд 5-10. Похоже, месседж Натали Дессей услышали все.