Постановление Госдумы об амнистии, без сомнения, задумывалось с целью простой и благой: помочь людям, невольно и безвинно втянутым в войну. Но в ходе реализации эта цель претерпела некоторые изменения: документ получился юридически неграмотный, политически беспомощный и очень амбициозный. Зато проголосовали за него дружно.
Акт амнистии — документ прямого действия. Лица, указанные в документе, должны быть сразу же освобождены от наказания, суда или следствия. Чеченская амнистия, принятая Госдумой на прошлой неделе, вступает в силу с момента опубликования и подлежит обязательному исполнению. Когда Дума объявляет амнистию — то этот документ (едва ли не единственный из принимаемых Думой) уже не подлежит пересмотру.
Именно Ельцин, когда чеченский кризис, по его мнению, "пошел к развязке", еще 26 января 1996 года высказался за наказание "бандитов" и за "амнистию... людям заблудшим, обманутым дудаевцами".
Прошел год. 12 марта Государственная дума приняла сразу два постановления: "Об объявлении амнистии в отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния в связи с вооруженным конфликтом в Чеченской республике" и, собственно, о порядке амнистирования. На "заблудших" и "бандитов" чеченцев уже не делят — амнистируют всех. В документах явно прослеживаются претензии на большую политику. Амнистия превращена в декларацию, осуждающую (впервые, надо признать, столь единодушно) применение военной силы в Чечне.
Независимость на полгода
Но сочетание большой политики с решением конкретной гуманитарной задачи поставило под сомнение документ прежде всего с политической точки зрения.
И именно амнистированные Думой чеченские лидеры не приняли самого факта амнистии, перечеркнув даже реальный политический смысл этого документа — прощение сепаратистов, поскольку себя чеченцы сепаратистами не считают.
Реакция главного террориста Чечни Шамиля Басаева сводится к очень простой формуле. Преступником себя он не считает, готов сесть на скамью подсудимых в любом независимом суде, но только в том случае, если на другую скамью в этом же суде сядут те, кто развязал войну в Чечне. Причем, если этот независимый суд признает его вину, он готов отбывать наказание. А поэтому амнистия ему не нужна.
Как уверял депутатов в заключительном слове один из главных инициаторов последней редакции постановления, председатель комитета по безопасности Виктор Илюхин, мнение Басаева не интересно, поскольку на него амнистия не распространяется. Может быть, и так, не хочу спорить с авторами документа. Однако позиция Басаева важна и принципиальна, поскольку он входит в Высший президентский совет Чечни, который как раз на прошлой неделе заседал по поводу формирования нового правительства.
Амнистированный чеченский президент Аслан Масхадов просто отрицает саму необходимость появления такого документа по отношению к Чечне:
— Я не могу запретить любым государствам принимать какие-то законы или постановления, в том числе и России — это ее государственный выбор. Амнистия там или помилование — это по отношению к преступникам, а не к нам. Вы ее себе придумали.
Думали долго. Работа над последним постановлением продолжалась несколько месяцев. А в итоге все кончилось тем, что Дума сделала чеченцам политический подарок, косвенным образом признав независимость Чечни.
Советник министра юстиции Татьяна Шуберт:
— В постановлении употреблены слова "вооруженный конфликт" — очень неопределенное понятие, неточное. Очень близкое к слову "война". Значит, мы этим документом косвенно признаем, что у нас была война с Чечней. Что означает косвенное признание Чечни субъектом международного права.
Так что Масхадов мог бы и повежливее отнестись к инициативе неожиданных союзников по признанию его независимости. Впрочем, его скепсис можно оправдать тем, что Дума сделала это "не нарочно". Да и длится дарованная ею независимость недолго. Срок действия амнистии — 6 месяцев.
Помилование на слабо
Гораздо более серьезные последствия уже в процессе реализации амнистии могут возникнуть по причине правовых противоречий, которые заложены в документе.
В пункте 4 первого постановления перечислены преступники, на которых амнистия не распространяется. То есть действие амнистии не распространяется на осужденных по семнадцати статьям УК, а также на "лиц, совершивших хищение материальных средств, направленных на восстановление экономики и социальной сферы Чеченской республики", на "лица, ранее признанные особо опасными рецидивистами" и на "иностранных граждан и лиц без гражданства".
Но пункт 5 вопреки пункту 4 освобождает от уголовной ответственности "независимо от характера совершенных преступлений" всех "лиц, подлежащих обмену на военнослужащих, сотрудников органов внутренних дел и граждан, насильственно удерживаемых в Чеченской республике". Это означает, что Дума приняла документ, который выводит преступников чеченской национальности (именно их планируется обменивать) за рамки российского УК. И, кстати сказать, в этом есть еще одно косвенное признание Думой иного — не российского — статуса Чечни. На это обратила внимание и советник министра юстиции Татьяна Шуберт:
— Обмен всех лиц чеченской национальности, которые совершили преступления, — еще одно косвенное признание Чечни субъектом международного права. Впечатление, что два разных человека написали два разных проекта, потом кто-то их смешал в кучу. Я юрист, но и для меня нет ясного понимания, как применять это постановление.
Удивительно, но и авторы амнистии признают этот правовой нонсенс. Виктор Шейнис, член комитета Госдумы по законодательству и судебно-правовой реформе:
— Для нас это один из немногих вариантов легализовать обмен, получить русских пленных, которые находятся в Чечне. Была создана такая лукавая конструкция, которая, действительно, с юридической точки зрения чрезвычайно сомнительна. Против этого возражали довольно многие депутаты и большинство моей фракции заняло отрицательную позицию по отношению к этому пункту. Они исходили из того, что это незаконно.
Вот так, по наивности, думцы нечаянно залезли на правовое поле президента. В одном документе смешаны два противоположных понятия. Дело в том, что амнистия объявляется не в отношении конкретных лиц, а по каким-то конкретным преступлениям. А обмен предполагает механизм индивидуального дарования свободы. Даже сам Шейнис признает: "Это уже даже не амнистия, а помилование, которое по нашей Конституции осуществляет не Дума, а президент".
Юридическая некорректность может привести к еще более серьезным последствиям. Поскольку непосредственный акт амнистии санкционируется прокуратурой, то любой прокурор может не подчиниться постановлению, сославшись на то, что Дума занялась не своим делом.
И произойти такое может в любой момент, обрушив очередную схему по возврату заложников, а схемы такие и до амнистии выстраивались с безумным трудом.
Заложники "на сдачу"
Спасение заложников — дело в высшей степени важное. И в том, что Дума подставила себя, приняв ради благой цели незаконное постановление, есть известная доля жертвенности.
Но смысл в такой жертве есть только тогда, когда она приемлема для противоположной стороны. Оказалось, не очень.
Министр внутренних дел Чечни Казбек Махашев:
— Мы никогда не ставили вопрос о том, чтобы менять военнопленных на лиц, которые совершили уголовные преступления и отбывают наказание в России. Надо разобраться по каждому — за что он сидит в колониях России, законно ли он задержан и осужден. А мы не можем выдвигать требование об освобождении тех, кто совершил уголовные преступления на территории России. Мы не собираемся у себя здесь устраивать отстойник для уголовников.
Допустим, Березовский и Рыбкин все же уговорят Масхадова и Махашева согласиться на механизм обмена, взять чеченских уголовников. Но и здесь не стыкуется: по данным чеченского МВД, в республике около ста российских заложников, а в российских тюрьмах и колониях около полутора сотен уголовников чеченской национальности. То есть на всех российских заложников может не хватить. А вдруг возьмут новых, "на сдачу"?
Кстати, опасность эту понимает и Махашев, признавая, что придуманная Думой схема может спровоцировать "обделенных" родственников на новые теракты.
Пока, правда, это юридически бессмысленно. Амнистия дает право обменивать только заложников, захваченных до 1 сентября 1996 года, до прекращения боевых действий в Чечне.
Но прецедент-таки создан.
ВЛАДИСЛАВ ДОРОФЕЕВ