"Ностальгия по истокам. Вселенная кочевников" — так называется выставка талантливого бурятского скульптора и ювелира Даши Намдакова в Эрмитаже. Художник ответил на вопросы "Огонька".
— Как назвать жанр, в котором вы работаете,— буддийский модернизм?
— Нет, буддизма в моих работах не так уж и много. Хотя во мне, конечно, сидит буддийская пластика, буддийская танка — наша живописная икона. Но я оставил буддийскую тему для будущего. Я буду этим заниматься, когда созрею духовно. Пока буддизм для меня некое табу, высота, которую я сейчас не могу себе позволить.
— Тогда, может, это скифский авангардизм?
— Скифы — да, это уже ближе. Но я свой жанр никак не определяю. Я создаю мир, который меня окружает. Этот мир также окружал мой народ, моих предков. Может быть, я его немножко домыслил, но он вполне реальный. Честно говоря, раньше я считал, что мое искусство будет интересно только моему народу. И вот, за десять лет с момента моей первой выставки, случившейся в Иркутске, я успел объездить Европу, Азию, Америку и понял, что моя работа интересна многим. Возможно, в этом моя миссия — открыть миру некое послание о нашей древней цивилизации.
— Вы были художником-постановщиком, автором костюмов, оружия и доспехов в фильме "Монгол". Эпоху не объяснить, не показав ее атрибутику?
— Нет-нет, для меня важны не только внешние атрибуты, хотя кино — это внешнее проявление смысла. Но я хотел, чтобы человек, пришедший в кинотеатр на сеанс, целиком погрузился в атмосферу XIII века, ощутил себя в степи, в той жесткой эпохе. Для меня важно было передать эпоху и запах времени. Получилось или нет — другой вопрос, но я старался.
— Какой образ в бронзе вам покорился первым?
— Это была маленькая скульптура звездочета, который смотрел в небо. И фигурку эту украли и сдали в металлолом — такова грустная история моей первой работы.
— А рисовать когда начали?
— Не помню. Нас было восемь детей в семье, я шестой, и отец всех сажал вокруг буддийской танки, и все мы ее вместе писали. Отец обязательно давал нам кисть, чтобы мы все приложились к создаваемому образу. Чем старше мы становились, тем сложнее была танка.
— Это семейная традиция?
— Это, наверное, буддийская традиция. Потому что мои предки были дарханами — людьми, которые умели делать все, начиная от бытовых вещей, таких как оружие, до изысканных ювелирных украшений. Дарханы обслуживали и Чингисхана, и многих последующих правителей. Это была такая аристократичная каста, которая передавала свое уникальное мастерство из поколения в поколение. Их нельзя было убивать, это считалось бы большим грехом. Дарханов, наоборот, все старались к себе пригласить, переманить, накормить-напоить, чтобы они творили.
— Говорят, на вас оказали влияние и Пикассо, и Дали, и многие западные постмодернисты и авангардисты.
— Может быть, косвенное. Все же я больше люблю отдельные цивилизации, чем отдельных художников. Ассирия, Вавилон, рельефы, представленные в Британском музее,— эти образы для меня любимы по сей день.
— Какие моменты жизни для вас самые важные?
— Я очень ценю состояние, в котором человек находится в те мгновения, когда он просыпается. В эти секунды, на грани сна и яви, пока не навалились повседневные заботы, в голову приходят интересные и яркие образы. Я их немедленно зарисовываю, делаю наброски, а позже воплощаю в бронзе.
Изображая бога
Досье
Даши Намдаков — российский скульптор, график, ювелир. Родился в 1967 году в Читинской области в семье мастера, вырезавшего из дерева и кости скульптуры буддийских божеств, танки (буддийские иконы) для местного дацана.
За последние пять лет прошло более 14 персональных выставок Намдакова в крупных российских и зарубежных музеях. Работы художника хранятся в собраниях Государственного Эрмитажа, Государственного музея искусства народов Востока, Тибет-Хауса (Нью-Йорк), Музея искусств (Гуанчжоу, Китай), во многих частных коллекциях России, Германии, Франции, Японии, США, Китая и других стран.