Взаимодействуют и могут ли взаимодействовать медведевские призывы к модернизации с практикой российской политической жизни под руководством правящей "Единой России"
В США, на опыт которых у нас при необходимости так любят ссылаться, ежегодное обращение президента тоже зачитывается на заседании обеих палат конгресса, но называется State of the Union Address — "Послание о положении в стране". То есть, по сути, обращено ко всем американским избирателям. Трудно предположить, что президент в Георгиевском зале обращался к российским гражданам. При нынешнем уровне политической пассивности было бы наивно ожидать, что такое обращение к массам будет массами услышано.
На рядового избирателя, в очередной раз "опущенного" недавно на местных и региональных выборах, как на опору в осуществлении "первой в нашей истории модернизации, основанной на ценностях и институтах демократии", рассчитывать трудно. То же можно сказать о бизнесе, который все менее склонен "соблазняться" на громкие призывы и лозунги. Были, однако, в Георгиевском зале люди, мнение которых было особенно значимо для президента, поскольку они представляли правящую в России партию "Единая Россия", и произносилось послание за неделю до открытия очередного съезда этой партии.
Особенно Медведева должна была интересовать реакция первого лица партии Владимира Путина. Надо сказать, что лицо это никаких положительных эмоций не выражало. Скорее на нем читалось выражение спокойного равнодушия, изредка сменявшееся легким удивлением: возможно, это относилось к поручениям президента правительству. Не только Путин, но и многие в Георгиевском зале помнили: через неделю на съезде ЕР будет уже звездный час не президента, а премьера — лидера главной партии страны. Путин — главный выступающий, и у него будет полная возможность ответить инициативам Медведева. А надо сказать, что позиции участников правящего тандема, по крайней мере в публичных высказываниях, расходятся все дальше.
Послание президента Медведева Федеральному собранию РФ содержало немало демократических призывов и заявлений, с которыми трудно не согласиться. Но были в нем и достаточно забавные: "Сегодня мы можем сказать: многопартийная система в Российской Федерации в целом сложилась. Она стала стабильно функционирующим, общенациональным политическим институтом, обеспечивающим фундаментальные права и свободы нашего народа, в том числе его исключительное право на власть. Политические партии, которые сегодня действуют в нашей стране, прошли испытание временем. Они окрепли в борьбе за голоса избирателей, завоевали их доверие, стали по-настоящему массовыми... Их программы отражают весь спектр существующих в обществе политических взглядов".
Возникает вопрос: какой информацией о собственной стране пользуется наш президент? Приведенная выдержка из послания Федеральному собранию удивительна тем, что в ней, на мой взгляд, нет ни одного положения, соответствующего реальности. Никаких фундаментальных прав нашего народа, и уж тем более права на власть, сложившаяся в стране политическая система не обеспечивает. Политические партии действуют не потому, что прошли испытание временем и стали массовыми, а потому что им дозволено действовать.
Единственная организация, которую с некоторыми оговорками можно считать политической партией, — это КПРФ. Но и она полностью вписана в существующую систему и никакой, даже полемической угрозы для нее не представляет. Так что ни о какой многопартийности в России пока говорить не приходится. Пока политический режим, построенный в нашей стране, можно охарактеризовать как некую квазиоднопартийность. Вся реальная политическая власть в стране принадлежит "Единой России", и систему можно было бы назвать просто однопартийной, если бы "Единая Россия" была политической партией. Но это какая-то другая организация периода политического постмодерна.
Недавно известный социолог и специалист по политическим элитам России Ольга Крыштановская в своей статье "Кто правит Россией" разделила тех, кто был назначен на высокие посты после 2008 года, на три категории. Первая — друг и соратник президента Медведева, вторая — друг и соратник премьера Путина и третья — нейтральное лицо, профессионал. Как видим, политическая позиция назначенцев даже не фигурирует в этой схеме.
"Единая Россия" — не политическая партия, а некоторая специфическая властная структура, членов которой не связывает ничего, кроме желания сохранить себя во власти. Собственно этим и определяется пестрота ее состава. Здесь можно встретить и абсолютно серые личности, которым членство в "Единой России" помогает держаться на плаву в нелегкое кризисное время, и первоклассных специалистов, таких, например, как Павел Крашенинников или Владимир Плигин, для которых членство в ЕР лишь средство сделать карьеру. Эти люди прекрасно понимают, в какой организации они состоят и для чего используется их профессионализм.
Так что выступление президента Медведева с посланием Федеральному собранию и доклад Владимира Путина на очередном съезде "Единой России" можно рассматривать как исходные позиции в определении конечного ответа на вопрос: "Кто будет править Россией?" Президент Медведев опирается прежде всего на свой колоссальный конституционный ресурс и возможность время от времени обращаться к массе российских избирателей. Но надо признать, что эффективно использовать эти ресурсы у него еще не всегда получается. Достаточно сравнить некоторые положения его посланий Федеральному собранию 2008 и 2009 годов. Год назад в послании говорилось: "Россия станет процветающей демократической страной... Лучшей в мире для самых талантливых, требовательных, самостоятельных и критически настроенных граждан". Поскольку часть требовательных и самостоятельных лишены возможности создать политические организации, соответствующие их убеждениям, а наиболее критически мыслящим прямой путь в Басманный суд, трудно поверить, что сам президент убежден в реальности объявленной цели.
В документе 2008 года деятельность российского государства за предшествующие 20 лет получила уничтожающую оценку. "Государственная бюрократия по-прежнему, как и 20 лет назад, руководствуется все тем же недоверием к свободному человеку, к свободной деятельности. Бюрократия периодически "кошмарит" бизнес, чтобы не сделал чего-то не так. Берет под контроль средства массовой информации, чтобы не сказали чего-то не так. Вмешивается в избирательный процесс, чтобы не избрали кого-нибудь не того. Давит на суды, чтобы не приговорили к чему-нибудь не тому. И так далее". Наверное, это можно рассматривать и как критику путинской партии, и как стремление избавиться от такого наследства. Правда, если забыть, что Медведев сам вышел из этой же системы и до сего дня является ее частью.
Если позиция президента Медведева опирается на либертарианский дух его высказываний и светлые перспективы, которые он пытается нарисовать хотя бы себе, то премьер Путин, кажется, решил делать ставку на "Единую Россию". Его объединение с этим профсоюзом российского чиновничества скрепляет скорее не общность идеологии, но общность интересов. Они попросту полезны друг другу. С тех пор как Владимир Владимирович занял свой кабинет на Краснопресненской набережной, радикально изменилась роль главы правительства в российской политической системе. Если он на ближайшем съезде "Единой России" или вскоре после него вступает в партию, то на ближайших парламентских выборах (есть ли сомневающиеся, кто на них одержит победу?) Путин может поставить вопрос о формировании правительства парламентского большинства, а это уже совсем другая политическая система. И тогда его легитимность может де-факто оказаться выше президентской.
По оценкам, приведенным в уже упоминавшейся статье О. Крыштановской, Путин контролирует не только правительство, за исключением малой части его силового блока, но и Государственную думу (как партийный лидер, а 70% депутатов — единороссы), Совет Федерации (70,5%), губернаторский корпус, региональные парламенты, глав муниципальных образований. Кроме того, за Путиным остается контроль за всеми высшими чиновниками, которые утверждаются на своих постах решениями Госдумы.
Еще один ресурс премьера — это госкорпорации, в которых на руководящих постах расставлены его люди. Два года назад было объявлено, что целью создания госкорпораций является модернизация российской экономики. Теперь президент Медведев объявил, что для модернизации экономики госкорпорации необходимо ликвидировать. Похоже, что сторонников создания и ликвидации госкорпораций волнует не столько модернизация этих монстров, сколько контроль над финансовыми ресурсами, которые через них проходят. Хотя многие госкорпорации, а точнее, входящие в них предприятия, являются банкротами или быстро приближаются к этому состоянию. Так, в госкорпорацию "Ростехнологии" согнано 400 предприятий, большинство из которых в тяжелейшем финансовом положении. Но у этих корпораций есть одно неоспоримое достоинство — непрозрачная бухгалтерия и финансовая отчетность. И тем не менее президенту вряд ли удастся что-то изменить в этой вотчине премьера.
Так что сценарий дальнейшего усиления путинского влияния через формализацию его союза с "Единой Россией" выглядит и наиболее вероятным, и наиболее реализуемым. Если бы не одно но. Это комбинация для выживания, но не для модернизации России. Как писал известный эксперт Николай Злобин: "Если не решиться сейчас на системную инновационную революцию, Россия окончательно выйдет на пенсию как великая держава". А оценивая выступления Медведева, он, кроме того, отмечал: "Все, к чему российский президент призывает в международных делах — от коллективности и прозрачности до свободной дискуссии и недопустимости диктата, — отсутствует внутри страны". Это замечание, на которое необходимо отвечать и самому президенту, и лидеру правящей партии, да и самой "Единой России", если она вдруг захочет догнать время, от которого так отстала.