Вокруг киноальманаха "Короткое замыкание" сложилась интрига задолго до его выхода в прокат. Вначале его показали на открытии 20-го сочинского "Кинотавра", потом свозили на 66-й Венецианский кинофестиваль. А затем его заклеймил в Госдуме режиссер Станислав Говорухин, вслед за Никитой Михалковым обвинивший новое поколение русских режиссеров в непрофессионализме. В итоге сложилась мифология "новой русской волны", которая якобы противостоит старикам. Действительно, исторические аналогии работают в пользу этого определения. В 1959-м во Франции поколение 30-летних режиссеров объявило войну так называемому папиному кино. Трюффо, Годар и иже с ними провозгласили новые принципы съемки: долой индустрию "звезд", кино нужно снимать не в душных павильонах при искусственном освещении, а на улицах, темы и персонажи должны быть актуальными в пику костюмным историческим драмам. Французы выступали единым фронтом и писали манифесты. Что касается участников альманаха "Короткое замыкание", не говоря уже о поколении условно 30-летних русских режиссеров в целом, то общность их формальна, поколенческих или технологических (как у "Догмы", например) манифестов пока нет, манера у каждого своя, и радикально новой ее не назовешь, на какую-либо конфронтацию сами они особо не нарываются. Так что определение "новая русская волна" можно оставить на совести критиков.
А пять новелл из альманаха объединяет тема любви. Точнее, ее отсутствия. Причем пятеро режиссеров обнаружили пессимизм, не сговариваясь: никто не знал, что снимают остальные. У Бориса Хлебникова в эпизоде "Позор" еще молодой, но уже вялый журналист (Александр Яценко) приходит с диктофоном на задание — зафиксировать недовольство жильцов многоквартирного дома какой-то коммунальной проблемой. И вдруг оказывается свидетелем нешуточной страсти, которую испытывает местный дворовый пацан к соседке Оле — о ней свидетельствует проникновенная надпись на заборе "Оля сиська". Сама Оля числит поклонника за придурка, да и тот особых надежд не питает, и только пришлому журналисту кажется, что он наткнулся на что-то настоящее.
Иван Вырыпаев показывает снятый на ручную камеру сюжет о путешествии польской девушки (Каролина Грушка) в Россию с неизвестными целями. По возвращении она показывает своему бойфренду, что наснимала в поездке, и у него возникают вопросы. В частности: о чем она говорила с русским, который что-то с апломбом вещает ей с экрана? Выясняется, впрочем, что польская девушка не поняла ни слова. А речь-то шла как раз о том, что "понимать не обязательно, достаточно ощущать", — именно это проповедовал иностранке случайный знакомый. Таким образом, у Вырыпаева содержание ладно увязывается с формой: выходит этакий киноэкспрессионизм — ручная камера, случайные съемки, невнятные ощущения, понимание вторично. Но идея о том, что эти самые "ощущения" превалируют, однако, внятно проговорена.
Новелла Буслова самая брутальная и тоже о непонимании. Точнее, о ситуации, когда тебя не слышат: главный герой — глухой юноша, который работает в подвальной обувной мастерской (Иван Добронравов). Однажды в починку сдают красивые белые туфли на шпильках, которые становятся для него фетишем. Парень влюбляется в их обладательницу, которую никогда не видел, да так, что дело доходит до членовредительства, проливается кровь. История сильная, напоминающая жестокое восточное кино. В частности некогда модного у нас Ким Ки Дука с его фирменной немотой протагониста и дикими страстями.
Алексей Герман-младший очень классичен. В короткую новеллу он утаптывает сюжет целого гипотетического романа: здесь и сумасшедший дом на острове, и главный герой с прошлым (цирковой артист), и злой доктор, и несчастная любовь к медсестре, и экзистенциальная тоска, и неведомое будущее.
Зато новелла Серебренникова, последняя в сборнике, наконец разряжает обстановку: это, скорее, анекдот про человека, переодетого креветкой, который пристает к прохожим с рекламой рыбного ресторана. Зазывала набрасывается на прохожих с поцелуями, его в ответ бьют — такая вот любовь. В финале, впрочем, на избитую креветку сваливается любовь настоящая в лице полуголой барышни, сбежавшей от мужа, и они вместе уплывают на барже в даль светлую, что, очевидно, можно считать оммажем французскому режиссеру Лео Караксу и его фильму "Любовники с Нового моста". Кстати, Каракс принадлежит к поколению "новой новой волны", которая последовала во Франции за просто "новой".
Что касается участников киноальманаха, то сомнений в их профессионализме как раз не возникает, вопрос о принадлежности к какой-то общей "волне" остается открытым, а почему у их персонажей так не задалось с собственно любовью — вопрос, наверное, даже и не к ним — просто время такое.
В прокате с 19 ноября