Когда нижегородский губернатор Борис Немцов совершил "поступок месяца", т. е. организовал сбор подписей под требованием о прекращении войны в Чечне, ни граждане России, подписывавшие петицию, ни пресса и политики, ее пропагандировавшие, никак не давали себе труда задуматься над тем, каков же, собственно, смысл данного воззвания.
Когда Немцов говорил, что под петицией можно собрать и 50 миллионов подписей, он не преувеличивал, ибо форма вопроса уже предполагает характер ответа. Если в вопросе отсутствуют прямо оговоренные ограничения и уточнения, по умолчанию всегда предполагается неявная оговорка — "при прочих равных условиях". Такое внутреннее "on default" необходимо, ибо в противном случае вопрос вообще теряет смысл. Способов прекращения войны любой ценой — а немцовский вопрос не содержит указаний на предельную цену — существует много: а) политическое урегулирование (причем формулы урегулирования могут сильно различаться); б) нанесение по Чечне ядерного удара; в) методический разгром дудаевских банд; г) внезапное осознание дудаевскими бандитами преимуществ честного труда; д) полная и безоговорочная капитуляция России и т. д. Рассуждая строго логически, подпись под немцовской петицией означает одобрение одного или нескольких из столь разнообразных исходов, то есть просто ничего не означает.
В реальности подписанты выражают естественное для всякого нормального человека желание "хорошо бы, чтобы эта война поскорее закончилась", вопрос же "на каких условиях?", поскольку об условиях ничего не говорится, выносится в отдельное производство. Автор "поступка месяца" развернул всероссийскую кампанию по подтверждению и так для всех (включая Ельцина, Грачева и Барсукова) очевидной истины, что при прочих равных условиях мир предпочтительнее войны.
Нижегородский губернатор может возразить, что в последнее время он уточнил формулировку и теперь собирает подписи за немедленный вывод войск из Чечни, т. е. условия появились. Человек, находящийся в здравом уме и твердой памяти и имеющий доступное из ежедневных газет минимальное представление о требованиях дудаевской стороны, не может не понимать, что немедленный вывод войск без каких-либо условий или на условиях, не гарантированных ничем, кроме доброй воли Дудаева, означает только одно — полную и безоговорочную капитуляцию. Допустим, Немцов исходит из того, что капитуляция перед Дудаевым является единственно приемлемым выходом из создавшегося положения. Но добросовестное отстаивание своей позиции посредством массового сбора подписей в ее поддержку предполагало бы называние вещей своими именами и разъяснение практических последствий капитуляции. В этом случае сбор подписей шел бы с гораздо большим трудом и меньшим пропагандистским эффектом, и поэтому, выбирая между эффективностью и добросовестностью, автор "поступка месяца" пожертвовал последней. Организаторы презентаций time-share действуют примерно сходным образом.
Сбор подписей как под принципиально бессмысленным воззванием (прекращение войны непонятно на каких условиях), так и под воззванием нечестным называется политиканством, а равно демагогией, за которую придется платить. Когда те же граждане, которые сегодня радостно подписываются, сами не понимая, за что, столкнутся с необходимостью реализации их же требований, они либо увидят, что у организатора кампании вообще не было никакого плана разрешения кризиса, либо практические результаты капитуляции устроят далеко не всех.
Но уже задолго до момента, когда авторам петиции нужно будет выкладывать карты на стол, начинание приносит последствия, которые трудно назвать желательными. Есть вполне четкая связь между немцовской петицией, массовыми акциями в Грозном и безумием Дудаева, грозящего терактами уже и Западной Европе и возбуждающего уголовное дело против президента Клинтона. Малым нациям, находящимся в отчаянно трудном положении, вообще свойственно считать себя центром мировой политики и воспринимать любые сообщения из внешнего мира исключительно через призму своих интересов, допуская самые произвольные интерпретации.
Если жители России, поддерживая немцовский призыв, вовсе не думали о его смысле, т. е. о капитуляции, то жители Чечни, напротив, одну капитуляцию в нем и увидели и приписали россиянам отсутствующую у них способность думать, под чем подписываешься. Видя, что вся Россия горой стоит за капитуляцию перед Чечней, грозненские манифестанты радостно поддержали это всероссийское желание, а Дудаев, усмотрев в "поступке месяца" не субъективные замыслы его организаторов, но объективный его смысл, заключающийся в письменно заверенной готовности лизать сапоги главе террористов, грозит уже Европе и Америке — отчего не воровать, коли некому унять. Объявляя, что вся Россия готова поднять руки перед террористическим анклавом, организаторы поступка, преследовавшие, разумеется, лишь свои внутриполитические цели, дали чеченцам неверную ориентировку и объективно спровоцировали их на новый виток конфронтации. Если Немцову не удастся собрать новый миллион подписей, содержащих на сей раз уже ясное и несомненное требование капитулировать перед Дудаевым и готовность возложить на себя все обязательства, вытекающие из этой капитуляции, нужно будет прямо объявить, что ответственность за новую кровь ложится также и на миролюбивого нижегородского губернатора.
Но самое печальное даже и не в этом, а в том экстатическом восторге, который вызывают у общественности ее упражнения в самообмане и неспособность даже перед лицом крови и смерти называть вещи своими именами. "Передача собранных подписей должна происходить возможно громче, многолюдней, в присутствии прессы, радио, телевидения. Дело это важное, святое, требует торжественности", — пишет одна из столичных газет. Бездарно проиграв думские выборы и заранее готовясь летом еще бездарнее и уже окончательно проиграть Россию коммунистам, прогрессивная российская общественность все-таки нашла для себя важное и святое дело — лечь не только под Зюганова, но еще и под Дудаева с Басаевым.
МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ