Похоже, что Россия опять со всем нам надоевшим постоянством спасает Запад собственным примером, принимая на себя удар мирового морального осуждения, и позволяя уставшим от политкорректности европейцам и американцам вновь проявить себя в ненависти к врагу, возродить подлинно авантюрное кино, оживить прежде совсем карикатурные образы злодеев. То есть культурная роль России, как всегда, неоценима. Впрочем, столь же часто отрицательными персонажами становятся исламские фундаменталисты, ирландские террористы, африканские диктаторы, боснийские боевики, итальянские мафиози и латиноамериканские злодеи (см. ведомость на стр. 13). Однако в большинстве случаев Russian horrors настолько избыточны, настолько театральны, что напоминают туристический проспект, вместо какого-нибудь "карибского рая" предлагающий окунуться в "русский ад". Туры, включающие в себя кормление акул, обладают, как известно, устойчивой популярностью.
Образ притягательно опасной России сложился не без нашего участия. С момента открытия закрытых тем и журналистика, и кинематограф, и театр, и литература буквально залили западные media негативными образами России. Спрос на негатив неизбежно породил его воспроизведение — с обеих сторон. Теперь империя зла скомпрометирована достаточно, можно подумать и о душе. Пока не получается — возможно, потому, что наша готовность бесконечно рассказывать страшные сказки коренится не только в неправильном понимании причин и следствий, но и в относительно правильном представлении, что отрицательный имидж лучше никакого.
Образ "плохого русского" существует, однако, не только в кино, но и в сознании людей на Западе, и это уже хуже, поскольку приводит к ограничению прав. Сложности с получением виз, постоянные истории с закрытием "русских" счетов и с блокированием "русских" кредитных карточек, несомненно, связаны со страхом перед русской мафией, который приходит на смену страху перед КГБ. Отрицательный имидж оказывается материальным фактором, ставя преграды, и не только моральные, выходу русских финансовых и промышленных групп на мировую сцену. То есть заранее уменьшает нашу конкурентоспособность, отдаляя момент действительного падения Стены. И чем раньше мы поймем нашу собственную общую заинтересованность в привлекательном и цивилизованном образе страны, и не только в кино, тем меньше мы опоздаем.