В театре "Приют комедианта" состоялась премьера спектакля Георгия Цхвиравы "Санта-Крус". АНДРЕЙ ПРОНИН не узнал знаменитой пьесы Макса Фриша.
Один из крупнейших драматургов XX века, швейцарец Макс Фриш знаменит своими острыми социальными фантасмагориями, но "Санта-Крус" не из их числа. Эта пьеса, написанная в разгар Второй мировой войны, скорее эскапистская: автор бежит от кровавой реальности в мир романтических грез и высокой тоски. Фриш обозначил жанр "Санта-Круса" как романс. Тут много высокопарных монологов, прозрачных, как слеза, и пряных, как хорошее вино. Много утонченного чувства и столько же драматургической условности. Спустя семнадцать лет разлуки пират Пелегрин навещает свою возлюбленную Эльвиру, ставшую женой чопорного барона-домоседа. Герои, как по волшебству, переносятся в прошлое, в гавань далекого Санта-Круса, где некогда пересеклись их судьбы. В процессе изысканных словопрений выясняется: Эльвира обречена вечно любить своего Пелегрина и каждую ночь видеть его во сне, а барон — неизбывно тосковать, что избрал стезю обывателя, а не вольного искателя приключений. Читатель с воображением может даже додуматься до того, что Пелегрин с бароном — и вовсе одно лицо; только пират — это герой в молодости, а барон — он же, но семнадцать лет спустя.
Отрицать наличие воображения у режиссера Георгия Цхвиравы не приходится. Оно даже слишком буйное. На роль Пелегрина он назначает 51-летнего Валерия Кухарешина, а на роль барона — 43-летнего Бориса Ивушина. И не то чтобы Кухарешин плохо сохранился, никак нет, но разница в возрасте бросается в глаза. Здешней Эльвире приходится выбирать между седовласым пиратом и моложавым бароном с красивой длинной шевелюрой. Выбор становится не столь очевидным. Господин Кухарешин, чуткий артист, сам ощущает некоторое неудобство и пытается снять его, наделяя Пелегрина обаянием весельчака и балагура. В другом случае это было бы спасением, но не в случае с "Санта-Крусом". Романтическим монологам Пелегрина не идут ни ухарство, ни суетливость, ни комические ухватки, а уж когда расшалившийся пират начинает декламировать смешным гнусавым голосом, драматург Фриш явственно ворочается в гробу. Зато барон в исполнении господина Ивушина вышел избыточно романтичным. В полных боли и страдания глазах актера — такая запредельная скорбь, что не снилась и молодому Вертеру. Режиссер, правда, пытался "оживить" линию барона, заставив героя произносить ключевой монолог мертвецки пьяным, но непослушный артист Ивушин и тут не развеселился.
Актриса Марина Солопченко, исполняющая роль Эльвиры, достойна сочувствия. Столь неудобного и странного ролевого рисунка давно не приходилось видеть. Режиссер никак не может вымерить темперамент героини. Приходится наблюдать обвальные перепады: то Эльвира — сдержанная холодная леди, то явная невротичка, то говорит бесцветным голосом, не интонируя, то бьется в припадке страсти. Но удивительным образом госпоже Солопченко удается с честью миновать эти бури и штормы, и даже подарить зрителю несколько минут настоящего искусства. А именно — в тех сценах, где она играет счастливые сны своей героини. В ее походке появляется нечто сомнамбулическое, а взгляд, жестикуляция, мимика излучают блаженный покой.
Георгий Цхвирава, опытный маститый режиссер, в очередной раз обескураживает своей нынешней творческой формой. Вместо того чтобы выстраивать цельный и слаженный спектакль, он увлечен декоративными деталями. Артисты ходят по огромной деревянной рее, пересекающей сцену, и дергают за канаты (сценография Эмиля Капелюша), бегают с подушками, посыпают пол бутафорским снежком. Бесконечно снуют слуги просцениума (Ольга Карленко, Алексей Фокин и Сергей Гамов), изображающие второстепенных героев пьесы и призванные превращать вполне серьезные сцены в комические интермедии. Страсть к "оживляжу", к грубым балаганным приемам в самые неподходящие моменты — еще одна странность режиссера. В его "Санта-Крусе" Эльвира в минуту смятения бросает в Пелегрина поленом, а он спешно ретируется. Полноте, если это романс, то уж больно жестокий.