Съезд Ассоциации российских банков получился совсем не таким, каким его ожидали. Авторы знаменитого "письма тринадцати" безо всякого шума добились практически всего, чего требовали. Поэтому интерес вызвал не столько съезд, сколько тот факт, что на нем окончательно стал ясен расклад сил на финансовом рынке страны.
Who`s who
Считается, будто современная банковская система в России двухуровневая: ЦБ и коммерческие банки. Между тем сейчас уже вполне уместно говорить о существовании третьего уровня, а точнее — прослойки между первым и вторым. Составляют ее несколько крупнейших московских банков: Внешторгбанк, Сбербанк, ОНЭКСИМбанк, МФК, "Менатеп", Промстройбанк России, "Империал", Инкомбанк, "Российский кредит", Столичный банк сбережений, Токобанк и Мост-банк. Их особая роль в банковской системе России объясняется не только и не столько их величиной. Дело в другом.
Во-первых, эти банки делают погоду на финансовом рынке. Динамика процентных ставок, объемы сделок, ликвидность рынков — все это во многом зависит от поведения банков данной группы.
Во-вторых, клиенты этих банков — крупнейшие промышленные и внешнеторговые предприятия России. Именно через эти банки, находящиеся во главе или встроенные в финансово-промышленные группы, идет наполнение экономики деньгами и организуются финансовые потоки.
В-третьих (и это самое главное), эти банки наиболее близки государству и наиболее тесно сотрудничают с ним. Выражается это как в их участии в качестве уполномоченных в разнообразных государственных программах, так и в том, что государство напрямую или косвенно участвует в их капитале (в Сбербанке и Внешторгбанке государственный пакет — контрольный). Через эти банки государство имеет возможность оказывать прямое воздействие как на финансовые, так и на инвестиционные рынки.
Особое положение таких, например, банков, как ОНЭКСИМбанк, "Менатеп", "Российский кредит" или Инкомбанк формально не подтверждается ничем, кроме высокой частоты их включения во всевозможные списки государственных уполномоченных. Между тем особое положение эти банки занимают просто потому, что стали ядром финансово-промышленных групп. А вот особое положение Сбербанка, контролирующего по меньшей мере два ключевых рынка — рынок государственных ценных бумаг и рынок частных вкладов, фиксируется уже достаточно явно — на Сбербанк не распространяются требования новой редакции Инструкции #1.
Зампреда ЦБ Александра Хандруева из зала так прямо и спросили: "Сбербанк — это что, третий уровень?" Хандруев ответил, что, мол, да, Сбербанк занимает особое положение, но ни о каком третьем уровне речи нет.
Банковская олигархия
Осторожность ЦБ вполне понятна. Средних и мелких банков подавляющее большинство, но тем не менее элитные банки справедливо считают себя хозяевами положения и посматривают на своих менее крупных коллег свысока. Тем остается только точно следовать за тенденцией, формируемой первыми банками, поскольку противостоять ей они в большинстве случаев не в силах. На рынке государственных или окологосударственных программ цель рядовых банков — попытаться присоседиться к уполномоченным. Характерный в этом смысле пример — недавнее подключение самарского банка "Солидарность" к обслуживанию счетов местных предприятий, входящих в холдинг "Юкос". С привлечением этого банка согласился "Менатеп", получивший контрольный пакет акций "Юкоса" на прошлогоднем залоговом аукционе. "Менатеп" заодно сохранил добрые отношения с администрацией области, где расположена важная часть возглавляемой банком финансово-промышленной группы.
Впрочем, такого рода компромиссы — явление не очень распространенное. И в большинстве случаев отношения между банками разных уровней весьма сложные. Ситуация усугубляется тем, что банковская "масса" еще и разнородна. Есть региональные банки, которых беспокоит отток средств местных компаний на московский рынок. Есть узкоспециализированные банки (например, ипотечные или земельные), которые пытаются найти свою нишу на рынке и требуют от государства целевой, направленной поддержки. Всех их объединяет АРБ.
Сложность ситуации, в которой приходится работать АРБ, в том, что, пытаясь реализовать интересы банков, составляющих количественное большинство, она вынуждена порой оставлять в стороне интересы банков, которые составляют большинство качественное, — банковской элиты. И тогда эксцессы, подобные "письму тринадцати", становятся просто неизбежны.
Банковская государственность
Если вдуматься, проблемы у всех банков, вне зависимости от их принадлежности к той или иной группе, общие. Налоги, резервы, отсутствие условий для инвестиций, высокие кредитные риски — с этим приходится сталкиваться всем без исключения. Различия — лишь в способах борьбы и в возможностях добиваться благоприятного исхода. У элиты и возможностей, и способов больше. Просто потому, что на определенном уровне развития бизнеса меняется психология: грубо говоря, она из частнособственнической превращается в государственную. А готовность решать общегосударственные проблемы как раз и дает банку возможность вести конструктивный диалог с властями. Вряд ли случайно Михаил Ходорковский и Александр Смоленский оставили посты главных управляющих своих банков, сосредоточившись на стратегических вопросах взаимодействия с промышленностью и государством. А определение ОНЭКСИМбанка как частного банка с государственным менталитетом стало уже традиционным.
Это не могут не понимать в АРБ. А потому закономерно, что компромисс с авторами "письма тринадцати" был найден. (Заметим, что тяжелое положение многих банков привело к недополучению АРБ членских взносов, а деньги ассоциации сейчас не помешали бы — нужны средства на ремонт, а затем и на приобретение в собственность нового офиса.) Столь же закономерно, что сами банки пошли на этот компромисс еще до съезда — в приватных переговорах. На съезде Сергей Егоров лишь огласил заранее достигнутые договоренности.
Во-первых, о создании президиума Совета АРБ для решения оперативных вопросов (одно из требований "письма тринадцати"). Во-вторых, о включении в состав Совета "взамен выбывших" новых членов — из числа именно крупнейших банков. В Совет вошли Владимир Потанин (ОНЭКСИМбанк), Яков Дубенецкий (Промстройбанк России), Виктор Букато (Мосбизнесбанк), Юрий Полетаев (Внешторгбанк), а также руководители банков, не подписывавших письмо, — Виталий Малкин ("Российский кредит") и Андрей Казьмин (Сбербанк). Можно не сомневаться, что эти фамилии появятся и в списке членов президиума Совета Ассоциации российских банков. Тем более что избирался президиум не на съезде, а уже после него — на закрытом заседании новоявленного Совета.
Закономерно, наконец, и то, что авторы "письма тринадцати" пошли на компромисс именно в рамках АРБ. Во-первых, создание новой ассоциации сопряжено с издержками. Во-вторых, ее появление могло бы увеличить дистанцию между элитой и остальными банками. Ни тем, ни другим это не нужно. Тем более что нет речи о серьезной конкуренции между банками разных уровней.
Банковская конкуренция
Уж если и говорить о настоящей конкуренции, то как раз между элитными банками. В общем-то решения АРБ стали результатом компромисса именно между одной элитной группой банков и другой. Ведь всем известно, что "письмо тринадцати" было направлено, помимо прочего, и лично против вице-президентов АРБ Владимира Гусинского и Владимира Виноградова.
Первый уровень пересечений между элитными банками — это пересечения между бывшими спецбанками и новыми сильными банками. До поры до времени первые доминировали на финансовом рынке, однако довольно скоро их начали теснить банки новой волны. Помнится, одно время председатель правления Промстройбанка России Яков Дубенецкий сильно сокрушался по поводу того, что просмотрел у себя под боком реального конкурента. Он имел в виду бывшего рядового сотрудника Промстройбанка, а ныне президента Инкомбанка Владимира Виноградова. На конкуренцию с новыми банками указывает и создание бывшими спецбанками в конце 1993 года клуба "Надежность" (в клуб вошли Агропромбанк, Внешторгбанк России, банк "Возрождение", Мосбизнесбанк, Промстройбанк России, Сбербанк России и Токобанк).
Однако стоит обратить внимание и на то, что среди подписавших "письмо тринадцати" были не только руководители новых крупных банков, но и ряд членов клуба "Надежность". А совсем недавно банковское сообщество активно обсуждало соглашение между Промстройбанком и ОНЭКСИМбанком о стратегическом партнерстве. Независимо от того, что лежит в основе этого соглашения (хотя, безусловно, и тот, и другой банк преследуют вполне понятные прагматические интересы), оно указывает на сближение позиций старых и новых банков. Во всяком случае, прежнего четкого водораздела между ними сейчас не существует.
Банковская дружба
Напротив, гораздо более часто интересы пересекаются на другом уровне — на уровне новых сильных банков. За примерами далеко ходить не надо. В сентябре 1994 года СБС, "Империал" и "Национальный кредит" подписали документ, регламентирующий их деятельность на рынке. Договор, предусматривающий создание для его подписантов режима наибольшего благоприятствования, косвенно был направлен против их конкурента — Мост-банка. Трудно сказать, насколько повлияло "соглашение трех" на положение Мост-банка, но по крайней мере однажды дружба СБС, "Империала" и "Национального кредита" принесла свои плоды. Когда "Национальному кредиту" стало плохо, "Империал" дал собрату возможность обслуживать украинские облигации "Газпрома", а Столичный банк сбережений взял в оперативное управление розничные отделения "Национального кредита".
Так или иначе отношения друг с другом определяют все ведущие банки. В частности, вспоминая о договоре ОНЭКСИМбанка и СБС о создании процессинговой компании "СТБ-Россия", а также о стратегическом партнерстве ОНЭКСИМбанка и Промстройбанка, связку "Национальный кредит" — "Империал" — СБС можно дополнить ОНЭКСИМбанком и Промстройбанком, через который просматривается выход этой группировки на клуб "Надежность". Не менее известна и другая связка, наличие которой подтвердил ход залоговых аукционов: "Российский кредит" — Альфа-банк — Инкомбанк, от нее тянется нить к Мост-банку. Конфликт на аукционах разгорелся как раз между двумя этими группировками. И разгорелся он как раз из-за того, что некий банк из одной группы вдруг предъявил претензии на акции, заранее "закрепленные" за банком другой, нарушив предварительные договоренности.
Устные договоренности о правилах игры, о разграничении сфер влияния, о формах взаимодействия при контактах с правительством — ключевые элементы в отношениях между ведущими банками. Для решения этих вопросов их руководители постоянно встречаются на нейтральных территориях (иногда в буквальном смысле — за границей, на конференциях). Понятно поэтому, что дружба или вражда одного банка с другим во многом зависит от личных отношений их руководителей.
Однако именно персонификация отношений делает банковские группировки неустойчивыми и довольно подвижными. Например, не так давно Александр Смоленский и Владимир Гусинский везде и всюду появлялись вместе, а СБС и Мост-банк вели совместные программы. Сегодня со Смоленским чаще можно встретить Михаила Ходорковского, а с Гусинским — Владимира Виноградова. Однако, изменившись однажды, отношения могут измениться вновь.
Другой пример. Когда Виктор Якунин возглавлял Токобанк, никому бы и в голову не пришло назвать его личным другом Виталия Малкина, президента банка "Российский кредит". Просто потому, что эти банки находились и находятся в отношениях острой конкуренции. Однако стоило Якунину покинуть Токобанк, и с руководством "Российского кредита" они нашли общий язык.
Еще пример. Тот же "Российский кредит" когда-то жил не разлей вода с банком "Империал" — кто не помнит, как они лихо работали в тандеме на наличном валютном рынке? Сегодня отношения не столь тесные, но что будет завтра — неизвестно.
Об относительной неустойчивости банковских группировок говорит и то, что отношения руководителей банков практически не накладывают отпечатка на взаимодействие их сотрудников. Президенты банков, быть может, ни за что и никогда не выпили бы друг с другом, в то же время, скажем, их валютные дилеры и работают, и пьют вместе. Бизнес есть бизнес. Более того, отношения острой конкуренции, что называется, "по жизни" не мешают банкирам договариваться по существу проблем. Удалось ведь ОНЭКСИМбанку и Инкомбанку найти возможность для взаимодействия в рамках ассоциации "Сибирское соглашение".
Сейчас же у банков разных групп появилась еще более мощная объединительная идея — выборы. И эта идея работает. Вряд ли случайно Сергей Егоров, затрагивая на съезде тему выборов, высказался в том смысле, что только продолжение начатых реформ дает банкам возможность развиваться дальше. Ситуация, когда есть за что и есть кому вести конкурентную борьбу, лучше ситуации, когда конкурировать не за что и некому.
ЮРИЙ КАЦМАН
-------------------------------------------------------
1. Особая роль крупнейших банков определяется их тесным взаимодействием с государством
2. Руководство АРБ неизбежно должно было склониться на сторону крупнейших банков
3. В личных отношениях руководителей крупнейших банков сила и слабость их взаимодействия
4. Случайно или нет, но компромисс в рамках ассоциации удалось найти накануне выборов
------------------------------------------------------
Российская финансовая система близка к германской
Ряд ведущих финансистов России делали в немецкой прессе заявления, что считают оптимальной модель гроссбанков. В ФРГ к этим заявлениям относятся скептически, так как некоторые специфические особенности гроссбанков объясняются тем, что они были сформированы под весьма пристальным контролем послевоенной американской оккупационной администрации. Другие российские банкиры, напротив, считают наиболее полезным опыт "государственных" LB, отстаивающих, с одной стороны, законные экономические интересы конкретного региона, а с другой — укрепляющие общую федеральную структуру государства. Так, бывший консультант по вопросам экономики мэра Москвы Юрия Лужкова, а сейчас президент Московского муниципального банка Андрей Бородин в интервью влиятельной германской газете Frankfurter Allgemeine назвал "образцом" для деятельности своего банка именно Westdeutsche Landesbank.
На германском финансовом рынке по имущественно-правовой форме четко выделяется три группы финансовых институтов: государственно-коммунальные, акционерные и прочие. Ко второй группе относятся пять гроссбанков — "франкфуртская тройка" Deutsche Bank, Dresdner Bank и Commerzbank и "два баварца" Bayerische Vereinsbank и Bayerische Hypotheken- und Wechselbank; к первой — свыше 600 сберегательных касс (Sparkassen) и 12 земельных банков (Landesbanken, сокращенно LB) — то есть финансовых институтов, которые в основном принадлежат той или иной земле ФРГ, тесно взаимодействуют с земельными администрациями и активно используют в своем бизнесе поступления от местных налогоплательщиков. Вне ФРГ эти мощные финансовые концерны действуют (в принципе) на тех же основаниях и по тем же правилам, что и обычные банки. Внутри же Германии LB имеют ряд преимуществ, и прежде всего официальную привилегию "защищать земельные интересы" и форсировать местные земельные экономические программы.
Самым крупным LB ФРГ считается Westdeutsche Landesbank (WestLB, 13-е место в Европе в 1994 году c активами около DM390 млрд), который стоит в ФРГ по активам на третьем месте после Deutsche и Dresdner. Правление WestLB расположено в столице самой мощной в промышленном отношении земли ФРГ Северный Рейн — Вестфалия (СРВ), более известной у нас по ее историческому Рурскому промышленному району с крупными стальными концернами Thyssen, Krupp, Hoesch и др.
WestLB практически не работает со сберегательными вкладами частных клиентов, вместо них банк держит очень крупный пакет акций разных фирм СРВ, для которых он выступает своеобразным "земельным холдингом". По состоянию на 1993 год на 43,2% WestLB контролировался СРВ, на 23,4% — различными земельными промышленными ассоциациями (так называемыми фербандами), на 33,4% — сберегательными кассами и другими земельными банками ФРГ.