Вокруг имени президента Башкирии немало слухов. Все они так или иначе связаны с его непростыми отношениями с федеральным центром. При этом Муртаза Рахимов никогда не напирал на "особость" положения Башкирии в составе федерации, предпочитая действовать закулисными методами. И довольно эффективно: ему удалось отстоять многие чисто корпоративные позиции. Еще недавно говорили о неких трениях между ним и правительством Черномырдина. Но сегодня Рахимов твердо заявляет о приверженности "партии власти". О ситуации в Башкирии накануне выборов репортаж ДМИТРИЯ Ъ-КАМЫШЕВА.
Рахимов пришел в большую политику, оставив кресло директора Уфимского нефтеперерабатывающего завода имени XXII партсъезда. За пять лет пребывания у власти (сначала в качестве председателя ВС, а затем и президента) возглавляемая им республика стала похожа на один большой завод, успехи которого зависят прежде всего от двух факторов: жесткой исполнительской дисциплины и четкого осознания каждым своей роли "винтика" в производственном механизме. За четыре года после принятия Декларации о суверенитете, Башкирия стала одним из самых спокойных регионов России. Это тем более примечательно, что башкиры после добровольного вхождения в XVI веке в состав России не раз восставали против несправедливого, по их мнению, правления Москвы — в отличие, например, от своих соседей-татар, которые после покорения их Иваном Грозным стали законопослушными гражданами российского государства. И хотя из окон башкирского "белого дома" прекрасно виден возвышающийся над Белой рекой памятник Салавату Юлаеву, власти предпочитают опираться не на боевой опыт соратника Емельяна Пугачева, а на здравый смысл и компромисс. В допустимых пределах, разумеется.
Управляемость превыше всего
Подписание договора о разграничении полномочий позволило Уфе заняться формированием властной вертикали без оглядки на федеральный центр. Правда, первый продукт этой "самостийности" — двухпалатный парламент — оказался внешне похож на федеральный: как и в России, одна палата Госсобрания Башкирии занимается законотворчеством, вторая объединяет депутатов от административных образований. Но на этом сходство заканчивается. В Башкирии, как не без гордости заметил в беседе с корреспондентом Ъ представитель президента в законодательной палате Госсобрания Михаил Бугера, парламент не расстреливали, а потому и влияние башкирских депутатов на политический процесс весомее, чем роль их федеральных коллег. Парламент, например, вправе отменять указы президента, а также выражать недоверие и ему, и Кабинету министров, не опасаясь "ответного удара" в виде роспуска Госсобрания. Предусмотрели законодатели и другое средство против потрясений, закрепив в основном законе положение о назначении президентом глав администраций районов и городов. Так что конфликты между властями становятся почти невозможными.
Того же правила — "управляемость превыше всего" — придерживаются власти и в экономике: государство владеет контрольным пакетом акций основных предприятий (прежде всего, в нефтяной области) и участвует в их управлении через уполномоченных лиц. А процесс укрупнения предприятий, судя по всему, со временем вообще объединит все заводы под одной акционерной крышей. Логичным шагом в том же направлении было создание Башкредитбанка, ставшего первым в России уполномоченным банком, учрежденным не коммерческими структурами, а правительством по поручению парламента. Вполне понятной на этом фоне выглядит и приверженность башкирских властей колхозно-совхозной системе. Правда, эффективность колхозов вызывает серьезные сомнения, но недостатка в продуктах Башкирия не испытывает, цены на них остаются относительно низкими, да и зарплату брошенным Москвой бюджетникам платят именно башкирские власти.
Наиболее же зримым доказательством заботы власть имущих о своем народе можно считать бесплатный городской транспорт, финансируемый за счет спецналога с предприятий. Уфимцам приходится платить лишь за проезд на экспрессах и маршрутных такси, но на них по "бешеной" цене в 1000 рублей ездят, видимо, только богатые — их в Башкирии можно буквально пересчитать по пальцам: по сводке Госкомстата, среднедушевые доходы свыше 1 млн рублей в месяц в сентябре имели всего 0,7% населения республики. Тогда как у 47% жителей эти доходы не превышали прожиточного минимума.
О роли намордника в политической жизни
Оппозицию в башкирском "белом доме" не любят. Да и вообще какая оппозиция может быть на образцовом заводе? Абсолютное большинство республиканских СМИ учреждены правительством и парламентом. До недавнего времени чуть ли не единственным "рупором оппозиции" была "Вечерняя Уфа", периодически будившая дремлющую столичную общественность разоблачениями отдельных башкирских руководителей. Но теперь (как утверждают злые языки, после разговора Рахимова с главным редактором) "Вечерка" явно поумерила пыл. Предусмотрены и силовые меры против оппозиционеров. Наиболее характерным примером является судьба частной радиостанции "Радио Титан", президент которой Альтаф Галеев никогда не скрывал своего критического отношения к властям. И в октябре 1993-го, и в декабре 1994-го, во время ввода войск в Чечню, радиостанция превращалась практически в единственный полноценный источник информации. Конкуренции власти, естественно, терпеть не стали: в декабре 1994 года передатчик "Титана" был отключен — по официальной версии, "за долги". И в том, что "Титан" все-таки вернулся в эфир (правда, только весной следующего года и в сокращенном режиме), заслуга лишь его президента.
Зато "приручить" некогда оппозиционный Союз башкирской молодежи (СБМ) удалось с блеском. Союз, прославившийся в свое время голодовками в поддержку независимости Башкирии и забрасыванием снежками "предателя" Рахимова, подписавшего Федеративный договор, превратился в респектабельную организацию, озабоченную исключительно зарабатыванием денег и развитием башкирской культуры. Как объяснил корреспонденту Ъ один из лидеров СБМ Артур Идельбаев, в один прекрасный день руководители союза поняли, что "если они останутся уличными пацанами, то это навсегда". Властям же оставалось лишь облегчить их окончательный уход из политики.
Единственный оппозиционный орган — учрежденная объединением "Русь" газета "Отечество" — печатается от греха подальше в Челябинской области, распространяется в Башкирии почти искровскими методами и вряд ли может конкурировать с мощной машиной официальной пропаганды. Поэтому пока народ безмолвствует, предпочитая думать не о политике, а о хлебе насущном. Кстати, судя по тому, что в некоторых уфимских хозмагах намордники, ошейники и поводки продаются по соседству с чайниками и электролампочками, вещи это в хозяйстве граждан суверенной Башкирии в равной степени необходимые...
Нестабильная стабильность
Все это позволяет башкирскому руководству смотреть в завтрашний день с большой долей уверенности. Однако стабильность в современной России — вещь чрезвычайно нестабильная. Наиболее характерным примером в этом смысле можно считать ситуацию в сфере межнациональных отношений. Еще несколько лет назад мало кто вспоминал, что в республике проживают 40% русских, 29% татар и всего 21% башкир. Однако в последнее время национальный вопрос превратился из теоретического в сугубо практический. Связано это с началом процесса, который местные власти именуют "возрождением башкирской нации", а оппозиция — "башкиризацией". Истина же, как водится, лежит где-то посередине. Роль бомбы замедленного действия могут сыграть проблемы экологии. Именно сброс в городской водозабор Уфы фенола с завода "Химпром" привел в 1990 году к массовым выступлениям протеста и стал единственным до сей поры "звездным часом" местных демократов и "зеленых". А нынешняя ситуация в промышленных центрах Башкирии отличается от тогдашней разве что отсутствием характерного запаха, тогда как по составу и воздух, и вода по-прежнему оставляют желать лучшего.
Впрочем, для башкирского "белого дома" пострашней диоксинов могут оказаться противоречия внутри правящей элиты. Наиболее громким делом стала история с фирмой "Башкультинвест", учрежденной правительством для финансирования культуры, но использовавшейся ее руководителями и министром культуры Салаватом Аминевым для сомнительных финансово-торговых операций. Поскольку скандал, разгоревшийся после публикации в тогда еще смелой "Вечерке", получил всероссийскую известность, Рахимову, чтобы продемонстрировать свою непричастность к нему (а к тому времени Аминев уже стал главой администрации президента), пришлось инициировать официальное расследование деятельности "Башкультинвеста". Впрочем, сам Аминев, несмотря на внушительность собранного Госконтролем компромата, сел не за решетку, а в другое, менее заметное начальственное кресло. То обстоятельство, что Рахимов не захотел (или не смог) защитить одного из ближайших своих сторонников, некоторые местные журналисты истолковали как проявление междоусобной борьбы: по их мнению, больше других от ухода Аминева выиграл главный идеолог башкирского суверенитета, нынешний госсекретарь Мансур Аюпов, ранее конкурировавший с Аминевым в борьбе за кураторство над идеологическими ведомствами. Впрочем, фигура госсекретаря также представляется неоднозначной: в период подготовки договора о разграничении полномочий Аюпов провел немало времени в Москве, где обзавелся множеством полезных знакомств. И, как полагает ряд местных аналитиков, не исключено, что именно "апологет суверенитета" является на деле тайной "рукой Москвы", способной в случае необходимости откорректировать возможные суверенные "заскоки" Рахимова.
Президент Башкирии, в свою очередь, тоже не может чувствовать себя абсолютно спокойно, о чем свидетельствует хотя бы заметное охлаждение отношений между ним и руководителем республиканской ФСБ Владимиром Наумовым. По слухам, на одном из совещаний Рахимов даже бросил в сердцах главному башкирскому чекисту: "Вы бы лучше не компромат на меня собирали, а занимались борьбой с преступностью!" Впрочем, даже если это высказывание является плодом чьей-то фантазии, вполне вероятно, что Наумов, работавший в конце 80-х в Ошской области Киргизии и узнавший на практике, к чему может привести излишнее рвение в национальном вопросе, действительно на всякий случай отслеживает не вполне правильные, на взгляд Москвы, шаги башкирского президента.
Поэтому соответствующая "папка" на директора-президента в российской столице, возможно, уже заведена. Причем некоторые ее страницы (например, о связях того же "Башкультинвеста" с Джохаром Дудаевым), судя по предварительным данным, могут вызвать у крайне чувствительных к этой теме руководителей России не просто раздражение, а настоящий праведный гнев. Правда, вряд ли этот компромат будет пущен в ход в ближайшее время: ссориться накануне выборов с президентом Башкирии, от мнения которого во многом зависят итоги голосования в целом по республике, россиянам явно не с руки. И летний выпад Сергея Шахрая против официальной Уфы оказался некстати (хотя вице-премьер почти один к одному повторил основные обвинения, выдвигаемые против Рахимова оппозицией). Нажмет ли Москва на спусковой крючок зависит в первую очередь от Уфы: если Рахимов сумеет в очередной раз доказать свою лояльность, папка с компроматом может так и остаться под столичным сукном. В противном случае директор "суверенного завода" рискует оказаться первым избранным руководителем субъекта федерации, которому доведется испытать на себе доселе редко применявшийся Москвой "компроматно-уголовный" метод отстранения от должности.