В Центральном доме кинематографистов состоялась премьера нового фильма Валерия Рубинчика "Пейзаж с тремя купальщицами", снятого по повести молодого драматурга Дмитрия Липскерова "Окно для наблюдателя". Главные роли сыграли Ольга Бартенева и Регимантас Адомайтис.
Поэтическое "Пейзаж с тремя купальщицами" — лишь часть названия картины, которую снимает герой фильма. Другая часть — "Школа гейш" — не менее поэтична и не менее далека от происходящего на экране. Хотя и пейзаж, и купальщицы, и размышления о гейшах действительно присутствуют в обеих картинах — и в той, что главная, и в той, что "кино в кино". Название "Принцип Матрешки", кажется, гораздо больше подошло бы новому фильму Валерия Рубинчика — не потому даже, что относительно точно отражает его структуру, но потому, что слово "матрешка" женского рода.
Фильм не просто о женщинах — он сделан так, что кажется, будто женщина его и снимала. В буквальном смысле слова это действительно так: оператор-постановщик "Пейзажа..." — женщина (Т. Логинова). Но ключевые фигуры — автор повести, режиссер (он же сценарист) и оба продюсера — мужчины, что и заставляет внимательно следить за происходящим на экране, с тем чтобы различить переходы и нюансировки мужского и женского начал в картине. Но различимы они с трудом.
В картине выражено женский сюжет: Он и Она в заброшенной гостинице близ какого-то водоема (берега скрыты в ноябрьском тумане). Он — телережиссер. Она — одна из многочисленных героинь его документального фильма о "гейшах", иными словами — о женской сути. Он несвободен, но готов впоследствии жениться и увезти возлюбленную в Страну Восходящего Солнца, куда отправляется работать спецкором. Она его любит, но не верит до конца. В нее влюбляется местный фотограф — он более молод, чист и пылок, чем главный герой. Она от него (главного героя) бежит, после чего он возвращается к ней навсегда.
Женское мироощущение — немалую роль играют в нем ведьмовство, снятие порчи, попытки изменить судьбу сменой прически и цвета волос, желание проникнуть в тайны восточного инь и янь.
Женское, то есть сентиментальное восприятие природы.
Женское представление о стареющем, растерявшемся и заблудшем, но все-таки сильном герое, у которого обязательно должна быть внешность Регимантаса Адомайтиса.
Женскими глазами в фильме увидено все. Мужскими — лишь сами женщины и лишь через двойное экранное преломление. Фильм в фильме — галерея женских портретов, возникающих перед камерой героя Адомайтиса, гораздо живее и выразительнее, чем все купальщицы, пейзажи, любовные сны и явь, проходящие перед камерой Рубинчика (Логиновой). Этими женщинами не любуются, их разглядывают, подмечая смешное, вульгарное, трогательное и — редко — красивое. На этих черно-белых кадрах, в отсутствие приторной красоты кадров цветных, глаз отдыхает. К тому же монологи девушек куда забавнее и изобретательнее диалогов в "главном" фильме.
Правда, режиссер вымышленный находится в гораздо более выгодном положении, чем реальный режиссер. Он не должен демонстрировать зрителю сам фильм, готовое целое. Ему достаточно показать череду говорящих женщин. Прямой же монолог в камеру странноватого женского существа всегда эффектен — как известно, даже фильм Киры Муратовой "Увлеченья" значительной частью успеха обязан именно "монологам медсестры", придуманным и прочитанным Ренатой Литвиновой и явно повлиявшим на наших "Купальщиц". (Кстати, по сценарию Литвиновой была поставлена прошлая картина Рубинчика — "Нелюбовь".) Но женский монолог, к сожалению, еще не есть фильм. И женщина Кира Муратова, в отличие от мужского состава авторов "Пейзажа", это понимала прекрасно. Равно как и существование большой разницы между кино действительно женским и феминизированным, из-за которой последнее все чаще начинает походить на пародию. В чем женщины, конечно же, виноваты в последнюю очередь.
ЛАРИСА Ъ-ЮСИПОВА