В предвыборный период главными заложниками террористов становятся правящие политики. Они оказываются самыми беззащитными, а потому самыми желанными жертвами: любая их реакция на теракт — будь то жесткость или уступки — неизбежно лишает их популярности.
Клинтон
Сообщая о намерении принять жесткие меры против кубинского режима и намекая на возможность использования военной силы, Клинтон прекрасно знал, что его слова — не более чем сотрясение воздуха. Понятно, что не только войны, но и новых санкций против режима Кастро из-за двух небольших самолетов, сбитых во время выполнения сомнительной миссии, даже союзники Америки не поддержат.
И тем не менее ничего другого президент США сказать не мог — выстрелы кубинских МИГов лишили его возможности выбора. Немыслимо накануне президентских выборов бросаться миллионом голосов избирателей — кубинцев-эмигрантов, и без того недовольных позицией Клинтона во время недавнего "кризиса плотов". Тогда главнокомандующий Кастро тоже поставил президента в безвыходное положение, легализовав эмиграцию с Острова Свободы. Массовое бегство через Флоридский пролив вынудило Клинтона просить прекратить это безобразие. Безобразие было прекращено — перебежчики более не считаются политическими беженцами, чего Кастро и добивался. Кубинские организации в Майами не забыли о клинтоновском "предательстве", и жесткие слова в адрес Кубы теперь просто обязательны. Да и избиратели-некубинцы вряд ли поняли бы сдержанную реакцию президента на инцидент с самолетами.
Перес
Другой пример бессмысленного, но вынужденно неизбежного поступка — решение израильского правительства прервать контакты с администрацией Арафата из-за террористических акций "Хамас". Ничего иного Шимон Перес — если он не хочет лишиться кресла премьера — сделать не мог. Не будь выборов в кнессет, Перес, видимо, ограничился бы заявлением о приверженности Израиля мирному процессу и энергичными выражениями в адрес террористов. Предвыборная же ситуация требовала совсем иной степени жесткости.
В результате действия Переса оказались абсолютно бессмысленными, ведь таким образом правительство Израиля прекратило контакты не с террористами — Организацией освобождения Палестины, а с признаваемой большинством стран мира палестинской администрацией, реально контролирующей сектор Газы и Иерихон. И Перес, и Арафат прекрасно понимают, что контакты не могут быть прерваны надолго. Обе стороны уже сделали слишком большие уступки и не могут себе позволить отойти назад. Однако отходят. Решают не они — за них решили террористы.
Мейджор
Мирные переговоры с Шинн Фейн и ИРА были едва ли не краеугольным камнем предвыборной кампании Джона Мейджора. Переговоры реально продвигались вперед, и, казалось, до мирного соглашения рукой подать. Именно в этот момент ИРА — которую урегулирование в Ольстере лишало роли — вернулась к войне. Что бы ни сделал теперь Мейджор, все будет ему во вред. Являясь гарантом безопасности нации, он вроде бы должен придерживаться жесткой линии по отношению к террористам, нарушающим соглашение. Но в нынешней ситуации жесткая линия их только подстегнет. Тем более бессмысленны и губительны для мирного процессы любые уступки экстремистам. И все-таки Мейджору приходится делать и то и другое — ведь нельзя же в такой момент не делать ничего.
И, не дай Бог, Ельцин
Президент России Борис Ельцин, обязанный перед выборами демонстрировать волю и способность к независимым решениям, воспользовался ситуацией, нимало этих качеств не требовавшей. Он отменил санкции против боснийских сербов на четыре дня раньше, чем весь остальной мир. Шаг бесполезный, поскольку "доставить товары и услуги" в сербские районы, окруженные все еще соблюдающими санкции странами, можно было разве что на парашюте. Но шаг вполне понятный и, главное, сделанный сознательно, на основе личного выбора.
Но в ситуации, которая, случись она, не дай Бог, вновь, действительно потребует воли и решительности, выбора у российской власти не будет. Очередной Радуев, Басаев неизбежно обрекает ее на непопулярные действия, потому что непопулярными оказываются равно и жесткость, и уступчивость.
Те, кто хочет занять их место
Бессмысленность вынужденных действий добивающихся переизбрания лидеров вопиюща еще и потому, что у этих действий — при всей их неизбежности — есть уязвимое место. Правящие политики, в отличие от их куда более свободных в выборе маневра конкурентов, не могут ни объявить войны, ни совершить другого с рекламной точки зрения выигрышного поступка. Поэтому их действия всегда будут лишь блеклой тенью на фоне энергичных заявлений противников. Последние, кстати, это тоже прекрасно понимают. Конкуренты нынешнего президента — Форбс, Бьюкенен и Доул — уже показали, что они воинственней Клинтона. Лидер израильской оппозиции Беньямин Натаньяху, судя по всему, готовится потребовать от Переса большего давления на палестинцев. "Хамас", Фидель Кастро, ИРА, чеченские боевики способствуют приходу оппозиции к власти. А когда оппозиция станет властью, придет ее черед оказаться во власти террористов. Незавидная участь.
КЛИМЕНТИЙ АМЕЛИН
---------------------------------------------------
Доколе же ты, Катилина, будешь злоупотреблять нашим терпением? Как долго еще ты, в своем бешенстве, будешь издеваться над нами? До каких пределов ты будешь кичиться своей дерзостью, не знающей узды? О времена! О нравы! Сенат все это понимает, консулы видят, а этот человек все еще жив. Да разве только жив? Нет, даже приходит в сенат, участвует в обсуждении государственных дел, намечает и указывает своим взглядом тех из нас, кто должен быть убит, а мы, храбрые мужи, воображаем, что выполняем свой долг перед государством, уклоняясь от его бешенства и увертываясь от его оружия. ...Страстно стремящегося резней и поджогом весь мир превратить в пустыню, мы, консулы, будем терпеть?
...Не изменяют государству ни мудрость, ни авторитет; мы — говорю откровенно — мы, консулы, изменяем ему.
Цицерон Марк Туллий
Первая речь против Катилины
63 год н. э.
------------------------------------------------------