Я хочу стать хозяйкой отеля. И я даже нашла подходящий — благородный пансион в Баден-Бадене. Желтое здание в завитушках. Несколько балконов, "свитых" из чугуна. Холл с хрустальными люстрами и пальмами в кадках. Дубовый паркет. Усатый и грозный, как Бисмарк, швейцар с эполетами на синем мундире. Толстая румяная горничная, пахнущая утренней булкой: "Guten Morgen, Meine Frau! Schone Tag!" Распорядитель завтрака, худой, голубоглазый, с носом-клювом: "Я специально для вас, фрау, приберег номер вашей любимой Sueddeutsche Zeitung". Знаю, лукавит, ведь Sueddeutsche Zeitung у него целый мешок.
В моем отеле все будет так, как было при кайзерах. Или как при Тургеневе. Или как при Достоевском. Вечером — аперитивы, оркестр, танцы. Пожалуйста, смокинги, дамы, bitte, платья. Днем — большие обеды и полдники. Утром — шампанское для настроения. Вне сезона — пасьянсы, музицирование, певческий конкурс имени Полины Виардо, казино. Вне сезона — питьевые воды. В мае и сентябре — скачки и велосипеды. В декабре — елки и коньки. В октябре — сбор желтых листьев и составление гербариев.
Сама буду проверять — блестят ли серебряные ложки в столовой. Достаточны ли запасы рислинга и виски. Вымыт ли мейсенский фарфор. Мягки ли матрасы, пуховы ли подушки. Любезны ли няньки. Как там дела с баварскими десертами? Кстати, что есть из диетического? На ходу ли "Большой Мерседес". Починили ли рессоры брички. И почему западают клавиши "до" и "си" в рояле Bechstein? Уж не потому ли, что старый дядя Юлиус, мой уважаемый промышленник из Мангейма, три часа вчера барабанил на нем польку-бабочку?
И тогда, возможно, этот мой почтенный пансион, дом-музей сентиментальных привычек и буржуазных традиций, попадет на страницы уважаемого, с двадцатилетней историей "Style. Travel". И журналист из "Коммерсанта" напишет: "А ведь когда-то и мы имели честь и удовольствие знать эту даму. Хозяйку гостиницы".