Мосгорсуд вынес вчера приговор бывшему студенту экономического факультета МГУ, 22-летнему Александру Горскому, признав его виновным в разбое и убийстве. Суд установил, что летом 1993 года Горский убил и ограбил приехавшего в Москву израильского бизнесмена, главу фирмы Extra Diamonds Джозефа Коэна (об этом убийстве Ъ сообщал 20 июля 1993 года) и приговорил убийцу к 12 годам лишения свободы с конфискацией имущества. Подельник Горского, 23-летний Алексей Любарский, после совершения убийства уехал в Израиль, был там арестован и судим по местным законам. Израильский суд признал его виновным только в соучастии в убийстве, совершенном Горским. Тем не менее Любарский получил 25 лет лишения свободы. Это максимальное наказание, предусмотренное израильским уголовным законодательством, которое одинаково сурово как к непосредственным убийцам, так и к их соучастникам.
Действующие лица и исполнители
Убитый в Москве в возрасте 38 лет Джозеф Коэн Зада был известен в Израиле как один из самых искусных ювелиров. На принадлежавшем ему предприятии в Тель-Авиве проходили доработку уже ограненные алмазы. Наиболее ценились те из них, над которыми работал сам Коэн. В 1993 году предприниматель неоднократно приезжал в Россию. Он знакомился с конъюнктурой российского рынка и в дальнейшем собирался заключить здесь несколько договоров о покупке алмазов. По словам брата Коэна — Генри, отправляясь в Москву в последний раз, Джозеф взял с собой $50 тыс. наличными и десять бриллиантов.
О Коэне-человеке известно немного. На отца одного из своих убийц, Любарского, он произвел крайне неблагоприятное впечатление. По его словам, оказавшись в гостях у интеллигентной семьи (отец Любарского — научный работник, а мать — библиотекарь), Коэн, не спросив разрешения, тут же обошел всю квартиру, при этом зачем-то заглянул во все шкафы и холодильник. От общего обеда он отказался и, достав из походного саквояжа собственную посуду, тут же приготовил себе какое-то "варево".
С Любарским Коэн познакомился в Москве в начале 1993 года. Незадолго до этого Любарский вернулся из Израиля, куда, бросив учебу в Станкине, отправился в поисках лучшей жизни. Одним из мотивов, заставивших его покинуть Россию, была перспектива службы в армии. Однако, поселившись в кибуце и устроившись на работу официантом, он вскоре узнал, что служить в армии ему придется и в Израиле, и вернулся на родину. В Москве он устроился на работу менеджером в одну из израильских фирм, специализирующихся на торговле мебелью. Вскоре ее хозяин представил Любарского приехавшему в Москву Коэну. С тех пор Любарский стал доверенным лицом ювелира: во время его визитов в Россию он выполнял разовые поручения Коэна и работал у него переводчиком. Отношения между Любарским и Коэном были самыми дружескими.
Примерно в это же время Любарский подружился со студентом экономического факультета МГУ Горским. Дружба была крепкой, но кто в этих отношениях был "ведущим", а кто "ведомым", неясно. Родители юношей придерживаются на этот счет противоположных точек зрения. Мать Горского, школьная учительница, утверждает, что крайне навязчивый Любарский смог полностью подчинить себе ее сына. Горский, по ее словам, всегда был добрым человеком, любил животных, не переносил сцен насилия в кинобоевиках и до 20 лет, засыпая, брал с собой в постель серого плюшевого мишку (эту игрушку мать, рыдая, пыталась предъявить судьям). Отец же Любарского заявил, что скрытный и волевой Горский ("у него голова как компьютер") подавил его сына, который по натуре хотя и "авантюрист", но "слабак" и "шестерка".
Понять, кто из них прав, трудно: внешность и Горского и Любарского не вписывается в традиционное представление об облике убийцы. Долговязый, сутулый, хиловатый, в больших очках Горский на скамье подсудимых смотрится случайным человеком: в школе и университете его, вероятно, дразнили "ботаником" (кстати, учился Горский всегда хорошо). Не выглядит убийцей и Любарский: с приобщенной к делу фотографии смотрит открыто и искренне улыбающийся молодой человек в почти таких же, как у подельника, очках.
Свое дело
Познакомившись, Горский и Любарский решили открыть свое дело. Они создали фирму, специализирующуюся на услугах по регистрации коммерческих предприятий. Под офис была снята квартира на Сущевской улице. Свои успехи на поприще бизнеса приятели оценивают по-разному. Горский на суде заявил, что дела фирмы шли успешно и никаких финансовых проблем у него не было. Любарский же настаивал на том, что все шло из рук вон плохо, они с приятелем запутались в долгах и за ними охотились рэкетиры. По словам Любарского, в июне, перед очередным приездом в Москву Коэна, Горский предложил ему ограбить ювелира и таким образом решить финансовые проблемы.
Сначала компаньоны планировали напасть на Коэна сразу после его прибытия где-нибудь в районе аэропорта "Шереметьево-2". Вооруженный газовым пистолетом Горский должен был потребовать от Коэна выдачи всех имеющихся денег и ценностей. Любарскому же во избежание подозрений надлежало неотступно находится при ювелире и делать вид, что все случившееся для него является полной неожиданностью. План рухнул, поскольку 27 июня Коэн прилетел в Москву не один, а в сопровождении своего знакомого. Тем не менее Горский не отказался от идеи ограбить ювелира. Новый план, разработанный им, состоял в следующем: Любарский под предлогом переговоров о продаже бриллиантов привозит Коэна в квартиру на Сущевской улице, где его нужно будет "вывести из строя".
Убийство Коэна было совершено 30 июня. Приехав вместе с Любарским из гостиницы "Измайловская" в квартиру на Сущевской, ювелир уселся в кресло, ожидая начала обещанных переговоров. Горский, ходивший по комнате и "имитировавший ремонтные работы", внезапно набросился на Коэна и бил его молотком по голове, пока не сломалась рукоятка. Увидев, что жертва еще дышит, Горский сбегал в другую комнату, взял молоток побольше и добил Коэна.
Обобрав труп, приятели стали обладателями $30,9 тыс., десяти бриллиантов и двух корундов общей стоимостью свыше $7 тыс., золотого браслета и кредитной карточки Visa. Перенеся тело Коэна в ванную и замыв кровь на полу, Горский и Любарский вечером того же дня посетили бар "Santa Lucia" в гостинице "Интурист", где обсудили план дальнейших действий. Было решено вывезти труп за город и там спрятать его. С этой целью Горский позвонил в Центр международной торговли и заказал автомобиль Lincoln Towncar. Расплатившись с помощью похищенной у покойного кредитной карточки (Любарский при этом подделал подпись Коэна), друзья покинули бар.
Шестиметровый белый лимузин был подан к подъезду дома на Сущевской улице ранним утром 1 июля. Труп Коэна к тому времени совсем закоченел, и приятели не смогли запихнуть его в специально приготовленную большую сумку. Тогда они перенесли тело на балкон, завалили его домашним скарбом, а сверху положили мешок с цементом и велосипед. Побросав в сумку окровавленные тряпки и молотки, подельники сели в автомобиль и отправились на дачу к родителям Любарского (Дмитровский район Московской области). Здесь они взяли у отца Любарского бутылку с бензином, на обратном пути сожгли в перелеске тряпки и молотки (их обгоревшие остатки были приобщены к делу в качестве вещдоков) и, вернувшись в Москву, отпустили водителя, заплатив ему за услуги $300.
После этого, поделив награбленное, друзья расстались. Любарский вылетел в Израиль, а Горский отправился в Орск (Оренбургская область), где проживает его невеста.
Прокурор и обвиняемый не сошлись в цене на признание
Повстречавшись в Израиле с родственниками убитого, Любарский рассказал, что Коэна похитили московские мафиози, "втянутые в сферу оборота бриллиантов", которые приказали ему, Любарскому, в двухдневный срок убраться из Москвы, в противном случае пообещав убить его. 10 июля Любарский был арестован. Некоторое время он настаивал на версии о похищении Коэна бандитами, но затем раскололся, сообщил о местонахождении трупа и сдал Горского. Израильские полицейские связались с российскими коллегами, те обнаружили труп Коэна, 16 июля задержали Горского и препроводили его в Бутырский СИЗО, где он находится и поныне.
Любарского судили в Израиле, признали виновным в соучастии в убийстве и приговорили к максимальному наказанию — лишению свободы сроком на 25 лет. Он мог бы получить на семь лет меньше, если бы согласился заключить с прокурором предусмотренную израильским законодательством "сделку о признании": в обмен на признание своей вины и дачу изобличающих Горского показаний Любарскому было обещано смягчение наказания. Согласись он на эти условия, суд прошел бы по "упрощенной процедуре" и скорее всего завершился бы вынесением приговора о 18-летнем заключении — сроке, который предлагал Любарскому прокурор. Однако обвиняемый заупрямился: признав свою вину в соучастии в убийстве и дав показания против Горского (протоколы допросов Любарского по просьбе российской стороны были переданы ей и приобщены к делу Горского), он упорно пытался сбить предложенную прокурором "цену" до 14 лет. На это прокурор не пошел, и "сделка о признании" не состоялась.
Возобновить торг с израильским правосудием Любарский попытался после того, как в Москве было завершено следствие по делу Горского. Узнав, что Мосгорсуд хочет допросить его в качестве свидетеля и ведет переговоры с израильской стороной о его доставке в Москву, Любарский заявил, что согласен приехать в Россию и дать показания только в том случае, если его срок все-таки скостят до 14 лет. Это условие было отклонено, и в Москву Любарского так и не привезли.
Что же касается самого Горского, то он, давая показания в суде, придерживался версии, которую избрал еще в ходе предварительного следствия. По словам подсудимого, он никогда не предлагал Любарскому грабить и убивать Коэна и при совершении преступления не присутствовал. 30 июня, как утверждает Горский, Любарский попросил его на время уйти из офиса, мотивируя это тем, что здесь должны состояться важные переговоры с участием Коэна. Вернувшись в квартиру, он увидел труп Коэна и находящегося в состоянии шока Любарского, который рассказал, что убил ювелира. Не желая бросать друга в беде, он помог ему замести следы и "принял от него на хранение" часть принадлежавших убитому денег и все камни, поскольку Любарский не мог вывезти их из России.
Судьи не сочли эти показания достоверными и признали Горского виновным в убийстве и разбое. В основу обвинительного приговора легли показания Любарского и других свидетелей по делу, которые суд признал объективно непротиворечащими друг другу, а также результаты экспертиз.
ПЕТР Ъ-БРАНТОВ