Адвокат братьев Махмудовых МУРАД МУСАЕВ, которого многие наблюдатели называют главным "виновником" оправдательного вердикта присяжных, рассказал ОЛЬГЕ Ъ-АЛЛЕНОВОЙ, почему, по его мнению, присяжные приняли такое решение.
— Почему присяжные вынесли оправдательный вердикт? Они все же не юристы, а простые люди и не разбираются в юридических тонкостях?
— Да в этом процессе как раз не нужно было разбираться в юридических тонкостях. В этом деле просто нужны были обычные люди, которые вне системы. Любой человек, выслушавший доводы следствия, понял бы, что это не то дело, которое расследовано, а то, в котором преступников назначили.
— Может быть проведено новое расследование?
— Если будет новое расследование, я буду только рад, потому что я убежден, что мои подзащитные к этому делу не имеют отношения.
— А если Верховный суд отменит оправдательный приговор?
— Если отменят приговор и будет повторное рассмотрение — ну что ж, начнем работать снова. Но я уверен, что любая другая коллегия присяжных вынесет аналогичное решение.
— Считаете, что против ваших подзащитных нет вообще никаких улик?
— Моих подзащитных компрометирует только одна деталь — это детализация их телефонных соединений в день убийства Анны Политковской, из которой якобы следует, что в этот день Ибрагим и Джабраил Махмудовы находились в районе станции метро "Белорусская". Следствие почему-то посчитало это достаточным аргументом, чтобы посадить людей на скамью подсудимых. Однако этот аргумент не доказывает, что мои подзащитные находились около дома журналистки или даже на ее улице. Более того, этому аргументу нет никакой веры, поскольку в ходе судебного процесса мы убеждались не раз, что в эту детализацию следователи дописывали что хотели и из нее убирали что хотели.
— Но есть же косвенные улики, например, автомобиль, который принадлежал вашим подзащитным и был зафиксирован камерой наружного наблюдения у дома Анны Политковской.
— Это не улика. Та машина, о которой вы говорите, принадлежала Рустаму Махмудову, а не Ибрагиму или Джабраилу. То, что кто-то из моих подзащитных находился в этой машине или имел к ней какое-то отношение, вообще не доказано. Их вообще никто не видел ни на месте преступления, ни рядом! К тому же в день убийства в том районе было семь таких ВАЗ-21043, и только одна из них была не зеленого цвета. Среди этих машин были такие, описание которых совпадало с описанием машины, зафиксированной камерой. Вы понимаете, что я хочу сказать? Это не улика. На таких доказательствах работать нельзя.
— А как же пистолет, найденный возле убитой,— на нем обнаружены частицы ткани, которые идентичны обивке автомобиля Рустама Махмудова.
— Ну, во-первых, Рустама Махмудова в суде не было, что является одной из главных проблем следствия. Во-вторых, то, что ворсинки ткани, которые обнаружили на пистолете, схожи с тканью обивки, не означает, что это абсолютно идентичные образцы. Экспертиза показала, что это могли быть ворсинки от любой ткани — например, от моего костюма или от судейской мантии. А по поводу Рустама Махмудова существуют и другие экспертизы, которые доказывают, что убийца, державший пистолет в руках, и Рустам Махмудов — это разные люди.
— Вы имеете в виду ДНК-анализ следов пота на пистолете, не совпавших с ДНК родителей Рустама Махмудова?
— Разумеется.
— А что скажете по поводу показаний главного свидетеля обвинения Дмитрия Павлюченкова? Он ведь не только показал, что Сергей Хаджикурбанов предлагал ему "поработать" по Анне Политковской, но и заявил, что Хаджикурбанов должен был поручить это дело Наилю, которым, как доказало следствие, является Рустам Махмудов.
— Но он ведь не назвал ни Ибрагима, ни Джабраила Махмудовых, моих подзащитных. А Рустама Махмудова, как я уже сказал, в суде не было. Этот свидетель даже имени Рустама Махмудова не назвал. На столь спорных показаниях единственного свидетеля не может строиться дело. Тем более что эти показания также не являются доказательством вины кого-то из подсудимых, как и все остальные "улики".