Экономиста Рика Невина многие считают сумасшедшим. "Люди смотрят на результаты моих исследований и говорят, что это дурная научная фантастика",— говорит он. Основания сомневаться во вменяемости Невина действительно есть: ему всюду мерещатся свинцовые человечки. Однако Рик Невин вовсе не маргинал. Выпускник престижной бизнес-школы Kellogg, он сделал карьеру в одной из ведущих мировых компаний в области экологического консалтинга ICF International (более 3 тыс. сотрудников, рыночная капитализация — $355 млн), которую покинул в конце 2005 года в чине вице-президента, чтобы заняться собственными исследованиями. Выводы, к которым пришел Невин, ошеломили его, сделав к тому же невероятно популярным у газетчиков. Да и как по-другому: не каждый день для самых сложных проблем находится универсальное решение.
СЕКРЕТ ФИРМЫ: Как вы пришли к идее, что за большинством наших проблем стоит магическое действие свинца?
РИК НЕВИН: Все началось с того, что американский департамент здравоохранения в середине 1990-х предложил мне посчитать выгоду от удаления этого металла из атмосферы. Я как экономист отнесся к затее скептически, но вскоре оценил деструктивные возможности свинца. Оказалось, что отравленные им дети вырастали импульсивными (то есть не способными связать в голове свой поступок и его последствия), склонными к агрессии и имели низкий IQ — типичный набор преступника. Кроме того, я узнал, что содержание свинца в крови и волосах заключенных намного выше, чем у законопослушных граждан. Тогда я предположил, что преступники — это некогда отравленные свинцом дети, а для проверки сравнил данные по содержанию свинца в окружающей среде со статистикой преступлений 23 года спустя (типичный возраст преступников). Результат ошеломил: когда количество свинца уменьшалось, через 23 года падала преступность, и наоборот. Так, резкому всплеску в 1930-е годы предшествовал ажиотажный спрос на свинцовые белила в 1910-х. Преступниками стали дети, которые отламывали кусочки этой краски и ели их. Белила были сладкими на вкус.
СФ: Вы пробовали?
РН: Нет, сейчас их нелегко достать — спрос на белила упал в 1920-е, вызвав падение преступности 20 лет спустя. Однако в конце 1960-х произошел новый криминальный взрыв. Виновником стал послевоенный автобум — свинец тогда добавляли в бензин для увеличения октанового числа. В 1974 году бензин со свинцом наконец запретили, поэтому с конца 1990-х и по сей день преступность в Америке падает.
СФ: Каков прогноз на будущее?
РН: Тюрьмы опустеют. В течение следующих 10-20 лет тюремное население в Америке снизится на 50-70%. И это не единственная хорошая новость. Мое свежее исследование показало, что свинец влияет на способность к обучению. Если отсчитать 16 лет от конца 1960-х — времени самых массовых свинцовых отравлений, то вы увидите резкое падение оценок у старшеклассников вплоть до конца 1980-х. А с начала 1990-х они, наоборот, стали расти.
СФ: Может, потому, что в школу пришли малограмотные выпускники 1970-х и стали оценивать учеников по своей мерке?
РН: Нет, просто выросло более здоровое поколение. И я уверен, что следующие поколения станут учиться еще лучше.
СФ: Какие еще будут хорошие новости?
РН: Невероятно увеличится эффективность труда. Вы полагаете, что динамика этого показателя — результат действий топ-менеджеров? Ничего подобного — уровень производительности труда регулирует свинец. Статистическое ведомство США регулярно публикует данные, сколько американские сотрудники зарабатывают в час. Так вот, в 1950-е и ранние 1960-е производительность труда очень быстро росла. В "отравленные" 1970-е и 1980-е — почти остановилась. В результате мы получили экономический эффект в виде инфляции и безработицы. В конце 1990-х снова начался рост. Сейчас вообще происходят удивительные вещи. Продолжительность рабочей недели увеличивается, но в среднем за час американцы зарабатывают больше. Страна переживает кризис, а производительность труда растет! Все потому, что приходящие в компании новички очень быстро учатся,— в детстве их намного меньше травили свинцом.
СФ: Идиллическая картина. Мир без тюрем, двоечников и неэффективных сотрудников. Или это только об Америке?
РН: То же будет происходить и с другими странами, вопрос — когда. Там, где позднее запретили свинец в бензине, придется ждать дольше. Например, в России улучшение начнется не раньше 2010-х годов — у вас свинец перестали добавлять в бензин только в конце 1990-х. Но это еще ничего по сравнению с Мексикой, где, как известно, большие проблемы с преступностью, и конца им долго не будет — мексиканцы до сих пор добавляют свинец в топливо.
СФ: Кризис вы тоже списываете на свинец? Как известно, импульсивные американские заемщики начали брать невозвратные кредиты именно в "свинцовые" 1980-е.
РН: Не удивлюсь, если предположение подтвердится, но спекулировать на эту тему не хочу. Моя теория и так раздражает людей. Хотя я действительно считаю, что борьба со свинцом может оказаться антикризисной мерой. И даже пытаюсь заинтересовать этой идеей администрацию Барака Обамы.
СФ: Что вы хотите ему сказать?
РН: Сейчас основной источник свинцовых отравлений в Америке — старые окна, которые хранят остатки свинца еще с начала прошлого века. Я обнаружил, что замена этих окон на новые энергосберегающие позволит убить сразу двух зайцев. Дело в том, что расход энергии в США здорово влияет на стоимость жилья: чем он меньше, тем меньше нужно отапливать дом и тем больше этот дом стоит. А какова самая главная кризисная головоломка? Остановить падение стоимости домов! Социальный проект по установке новых энергетических окон вместо старых свинцовых позволит уменьшить число отравлений свинцом, сократить потребление энергии в домах на 20%, создать множество рабочих мест и, возможно, поднимет стоимость жилищ. Так что если хотите победить кризис — меняйте старые окна.