Существеннная особенность первой кавказской войны, сближающей ее с возможной второй кавказской кампанией заключается в том, что земли, столь обильно и регулярно орошаемые кровью, России сами по себе совершенно не нужны.
Окончание войны, пришедшееся на 1864 год, показало это с наглядностью, ибо наконец-то усмиренный Северный Кавказ продолжал оставаться в первобытном состоянии — ни природные, ни людские ресурсы завоеванных такой кровью земель империю не интересовали, и горцы, подпав под номинальную власть русского царя, продолжали жить своим диким обычаем. За двумя лишь исключениями: во-первых, усмиренные горцы не посягали более на коммуникации, связывающие Европейскую Россию с Закавказьем; во-вторых были прекращены их доселе тесные сношения с Оттоманской империей, откуда прежде исходило то, что на исходе XX века называется исламским фундаментализмом, а тогда именовалось мюридизмом.
Такой вроде бы неожиданный исход войны связан с особенностями "восточного вопроса", живо занимавшего русскую монархию со времен падения Константинополя (1453 г.) — теоретически, а со времен Екаитерины II — и практически. Суть восточного вопроса, кроме общеизвестного тезиса о воздвижении креста на Св. Софии, сводилась как к программе-минимум, т. е. к покровительству находящимся во власти Турции христианам (по возможности путем присоединения единоверных земель к Российской империи), так и к программе-максимум — "Взять нам Константинополь, взять Иерусалим и вместо Турецкой империи учредить несколько русских военных губерний, как в Самарканде или Асхабаде, — турок, значит, когда положат оружие, всячески ублаготворить и насчет религии, и насчет всего прочего".
Если взглянуть на карту, то продвижение к Св. Софии шло охватным движением одновременно и с запада, и с востока. Западная половинка клещей, в которых должен был оказаться Константинополь — это молдовалахские княжества, Болгария и Сербия (важностью балканского стратегического предполья и объяснялась надсадная любовь к "братушкам"). Восточная же половинка — это Закавказье и (в перспективе) Анатолия. По восточной дороге на Константинополь Россия к началу кавказской войны продвинулась достаточно далеко, присоединив к себе Грузию и Восточную Армению и имея в виду двигаться далее на запад вдоль южного побережья Черного моря. Но решительно никому не нужная и совершенно несоизмеримая со Св. Софией Чечня банальным образом стала грабить русские обозы и пресекать коммуникационные линии. Входить в непосредственное столкновение с Турцией, не имея надежных тыловых коммуникаций, было невозможно, и вместо марша на Константинополь Россия почти на полвека застряла на Кавказе.
Царям было довольно того, что горцы замирились и прекратили воинственные набеги — внутреннее устройство Чечни Петербургу было нимало не интересно, и на полвека установилось спокойствие. Оно прекратилось с революцией, когда всю Россию захлестнула волна бандитизма и жизненный стиль нынешней суверенной Чечни, т. е. тотальный разбой стал всероссийским. Естественно, не отставала и Чечня, где еще довольно было стариков, помнивших времена Шамиля. Окончание гражданской войны в разных регионах РСФСР-СССР приходилось на разное время, и в Чечне — по устойчивости местных традиций и трудности карательных экспедиций — она зятянулась. Вопрос о том, как быть с Чечней, стал снова занимать правителей к исходу II мировой войны: аппетиты Сталина простирались в сторону Ирана и Турции, и, готовясь к "броску на юг", кремлевский царь не мог терпеть наличие на коммуникационных линиях ненадежных народов. А поскольку методика петербургских царей — тех, кто "положит оружие, всячески ублаготворить и насчет религии, и насчет всего прочего" — Сталину была чужда, он прибег к более естественному для него средству превентивно обезопасить коммуникации, т. е. к геноциду — и в 1944 чеченцы были депортированы.
Броска на юг не получилось, затем чеченцы вернулись домой, затем развалилось и сталинское детище, т. е. СССР, но головная боль осталась. И сегодня Чечня капитально блокирует важнейшие для России коммуникации (железная дорога, трубопроводы) — поэтому, если затяжная война или поголовная депортация не представляются приемлемыми способами решения проблемы, остается одно — проведение коммуникаций в обход столь некоммуникабельного места, устроение регулярной границы и оставление Чечни "за чертополохом".
МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ