Год назад сумрачный, 65-летний бородач Михаэль Ханеке шокировал Московский фестиваль, отказавшись в последнюю минуту возглавить жюри под тем предлогом, что поглощен ремейком "Забавных игр" (подробнее о фильме). То, что этот жест сочли пощечиной, наверняка, обрадовало режиссера, если он вообще способен чему-то обрадоваться.
Когда-то он удовлетворенно прокомментировал агрессивную реакцию публики на "Игры": "Это нормальная реакция людей, получивших пощечину". Единственный в Европе режиссер-политэмигрант, он покинул Австрию после победы на выборах ультраправого Йорга Хайдера, отвесив оплеуху и своей стране: "наш народ стар, потаскан и устал от самого себя". По Ханеке, Австрия — страна-лицемер, латентно нацистская, вовремя прикинувшаяся жертвой Гитлера, хотя была его сообщницей.
Впрочем, этот декаданс "возник задолго до мировой войны и нацистов. Отнюдь не сегодня Австрия стала европейским чемпионом по числу самоубийств". Австрия для Ханеке — это пианистка (La pianiste, 2001) из его самого известного фильма, истеричка-садомазохистка, боготворящая классическую музыку, не способная любить, отродье безумной матери. Обосновавшись во Франции, режиссер столь же безжалостно препарировал нечистую совесть своей приемной родины в "Скрытом" (Cache, 2005): призраки прошлого превращали жизнь преуспевающего журналиста в ад, напоминая о предательстве, которое он совершил еще ребенком по отношению к мальчику-алжирцу. Ханеке пользуется репутацией самого жестокого режиссера Европы, не только благодаря холодной отстраненности, с которой мизансценирует экранное насилие. Ханеке жесток, поскольку каждым своим фильмом доказывает иллюзорность и хрупкость благополучного европейского быта. Он убежден, что с этим миром в любой момент может случиться все, что угодно: от убийства случайной знакомой, совершенного 14-летним юнцом после совместного поглощения пиццы и молока, как в "Видео Бенни" (Benny's video, 1992), до самого натурального конца света во "Времени волков" (Le temps du loup, 2002). Но самый страшный его фильм — "Код неизвестен" (Code inconnu, 2000): именно потому, что в этой многофигурной драме Париж кажется беременным немотивированным насилием, но это насилие так и не разражается.
Среди своих любимых фильмов Ханеке называет и "Зеркало", и хичкоковское "Психо", и "Сало" Пьера Паоло Пазолини, но к кино в целом он относится скептически. Выворачивая наизнанку легендарную фразу Жана-Люка Годара, он утверждает: "кино — это ложь двадцать четыре раза в секунду". Эстетика Ханеке, философа и психолога по образованию, выросла из легендарного венского акционизма 1960-70-х годов. Художники, мечтавшие взорвать моральный комфорт австрийского общества, устраивали кровавые и тошнотворные хеппенинги, доходя до радикального членовредительства. То, что делает Ханеке,— такой же жестокий хеппенинг, только вырвавшийся из авангардистского гетто на мировой экран.