дискутируют основатель и солист группы
Малкольм Макларен: они сами не верят в то, что поют
Sex Pistols приезжают? У них теперь, наверное, каждый крупный город в гастрольном плане. Меня поражает, насколько они стали тошнотворно нормальными. Пообтесавшиеся такие, благонравные мужчины в возрасте. При этом, как я предполагаю, петь они будут те самые песни старых недобрых времен. Вне контекста абсолютно. Сейчас это уже просто поп-музыка, мир развлечений. Sex Pistols — одна из четырех-пяти сотен групп, что когда-то пошумели, потом распались, потом собрались сорвать последний куш. Чтоб на гастроли пришли и стар и млад. Ветераны и те, кому когда-то случайно попалась древняя запись из родительского плеера. Пойдут на рок-н-ролльный разгул с привкусом провокации, а попадут на пугающе обычный концерт. Как, скажем, Rolling Stones, для меня это уже гран-гиньоль. Мне на их концерте делать нечего. Но ребятам удачи, всем же надо зарабатывать. Хотя песни, те старые песни сейчас значат совсем не то, что раньше, и сама группа не верит в то, что поет. Здесь важное противоречие. Те песни были о своем времени, о поколении, выступавшем против любых ограничений в культуре, искавшем новое. God Save the Queen, Anarchy in the UK — такого раньше не писали. Мы же выступали против старых групп, против старого взгляда на мир, и этот взгляд, что важно, у большинства в результате поменялся. А вот гитарист Стив Джонс тут недавно заявил в интервью, что его любимый ансамбль Journey — это же прогрессив-рок, чертовы хиппи! За что боролись? А басисту Глену Мэтлоку нравятся The Beatles и ABBA — представляете?
В прессе нашему движению прилепили ярлык "панк", и я горжусь, что был его архитектором. Но сейчас это уже совсем не то. Если разбавлять вино водой, теряется вкус вина. Месседж исчерпался. Мы живем и работаем в другом контексте. И они сами не верят в то, что поют, и большая часть аудитории тоже. Возможно, они и раньше не верили в то, что делали. А занимались непотребствами, просто чтобы мне сделать приятно, чтобы быть у меня на хорошем счету и получать зарплату. Говорят, что дурная собака кусает руку, которая ее кормит, что Sex Pistols с энтузиазмом и проделали. Когда я говорю "мы" — мы придумали, мы сделали — я не имею в виду собственно группу. Кто они были такие? Да никто. Мы их назвали, одели, в большую жизнь выпустили. Мы создали для них образ, создали контекст, ситуацию, в которой можно было плескаться, а потом снимать сливки. Они что сами песни писали, что ли? Ну что-то они привносили, они были довольно полезными инструментами, чтобы выразить мое разочарование от истеблишмента, мою рассерженность арт-студента-недоучки, выразить мой гнев. В них тоже клокотало полно злости. В этих молодых щенках, они же на поколение младше меня. Поэтому о серьезных вещах не думали. Так им было легче.
Теперь все по-другому. Исчез дух беззакония. У нас же там варился не просто рок-н-ролл, не просто глупые песни о любви. Хотя, конечно, как любые молодые люди с гитарами они хотели, прежде всего, денег и славы. Но я им ее давал не целиком. И за это расплачиваюсь.
Сегодняшние Pistols выглядят глупо — нельзя молиться сразу нескольким богам, нельзя любить ABBA и петь No Future!, и не называйте это постмодернизмом, релятивизмом. Тут бог, по правде говоря, один — Желтый Дьявол, его величество доллар. Тут не про искусство, тут деньги рубят.
Исчезло все, ради чего я все это и затевал. В них сегодняшних нет искусства. Сейчас ребятишки в интернете занимаются настоящими арт-проектами, которым по большому счету и являлись Sex Pistols. Мне современное искусство сегодня гораздо интереснее. Я принимал сейчас участие как художник в Арт-Базеле, мои работы будут висеть в Royal Academy рядом с Уильямом Берроузом. Следующей весной выставка в Цюрихе, потом в Берлине. Вот это — настоящее, а Sex Pistols уже ни о чем. Удачного им концерта.
Джонни Роттен: нам действительно еще есть, что сказать
Не помню, когда я в последний раз разговаривал с Малкольмом Маклареном. Это не тот человек, который стоит серьезного разговора. Малкольм живет внутри своей собственной легенды. Многого из того, что он декларирует в качестве своих заслуг, никогда не было. Нам на него наплевать. Он не писал песен и не жил настоящей жизнью. Он ездит по миру с этими своими лекциями об истории Sex Pistols, но он не играет музыку, потому что он не музыкант. И не надо мне говорить, что он — часть легенды Sex Pistols. Единственное, что имеет значение, когда речь заходит о живых выступлениях, это публика и группа на сцене. Он много чешет языком, но на это не стоит обращать внимание, как и на всех, кто слишком много болтает.
Я на протяжении тридцати лет был в состоянии войны с западной прессой. Большая часть из того, что выливается журналистами на бумагу, — яд. Но иногда каким-то образом сквозь этот яд пробивается правда. Я прекрасно понимаю, что сейчас о нас говорят, но правда такова: стоит только Sex Pistols выйти на сцену, и русские зрители в ту же секунду поймут, что здесь все по-честному. Исполнение песен на сцене — лучший жизненный опыт, который я только могу себе вообразить. Нам реально не все равно, как пройдет шоу и что будет с нашим добрым именем в России. Поймите, мы продаем вам не моду, не шмотки, мы показываем, что тот образ жизни, с которым ассоциируются Sex Pistols, достижим. Его суть такова: вовсе не обязательно иметь много денег, чтобы чувствовать себя полноценным человеческим существом.
Я, кстати, вполне отлично себя чувствую без iPod и прочего, я не скачиваю музыку в mp3. Это все для меня — другая планета. Я принадлежу к своему миру, корни которого в живой музыке. При этом я слушаю музыку самых разных жанров и не делю ее на категории. Была бы живая. Единственное, кого я не терплю, — имитаторов. Когда долго находишься в центре внимания, на твое место выстраивается очередь. Все хотят быть похожим на тебя, но на этот случай у меня есть совет: "учитесь быть самими собой". Мне не интересен тот, кто пытается быть, как я. Я живу в компании самого себя с утра до ночи, зачем мне еще кто-то, кто пытается быть как я?
Мне хочется объяснить, что Sex Pistols действительно не принадлежат этому миру. Вот говорят, многие группы воссоединяются, но мы воссоединились не потому, что сейчас такое поветрие, нам действительно еще есть, что сказать. При этом я не исключаю, что продолжу работать с Public Image Limited, другой своей группой. Просто я не тороплю события. Все должно созреть.
Я могу точно сказать, какая была самая большая аудитория, перед которой мне доводилось играть. 178 000 человек. Это было в начале 1990-х, в Эстонии, на гастролях с Public Image Limited. Отлично помню, что все поле было разделено на сектора вооруженными людьми, наверное, русскими солдатами. Но что же за приветливые люди это были! Я никогда не забуду! Ничего общего с теми животными, которых иногда можно увидеть по телевизору. Прекрасные, щедрые люди. Вообще, в моем представлении русские — очень щедрая раса. Слава богу, моя мечта осуществится, и Sex Pistols наконец приедут в Россию. Мы ведь в курсе, что и в советские годы мы были у вас очень популярны. Несмотря на запреты властей, все, что нужно, просачивалось сквозь железный занавес в обоих направлениях. Ну а теперь мы можем увидеть вас воочию, выпить вечерком. Не знаю, из всех моих друзей больше всего русских любят ирландцы. Они как-то очень высоко ставят присущее русским чувство общинности. Вы очень социальные существа.
Концерт Sex Pistols для меня схож по ощущениям со свадьбой. С ирландской свадьбой. Никакого насилия, никакого нацизма — только радость, праздник жизни. Это то, чего у нас не в силах отнять никакое правительство. Когда концерт получается удачным, я чувствую себя цыганом, а группу — цыганским табором, во мне ведь, в конце концов, течет цыганская кровь. Но не бойтесь, мы не будем учить детей в России воровать кошельки в метро. Мы мирные цыгане. Вот еще Gogol Bordello тоже типа нас, отличная живая цыганская группа. Короче, надо нам устроить в Москве что-то типа свадебной вечеринки, я бы даже женился на ком-нибудь. Или на всех сразу.