Сочетая патриотическую риторику о поддержке отечественных аграриев с западными технологиями менеджмента, создатель группы «Черкизово» Игорь Бабаев зарабатывает на сельском хозяйстве больше, чем на продаже колбас. И скоро заработает еще больше.
 |
Шла масштабная кампания по чистке кубанских функционеров, замешанных в коррупции, и первый секретарь горкома тоже неожиданно почувствовал себя нехорошо. Игорь Бабаев купил водки, нарезал колбаски и поехал в краевую больницу на встречу с функционером. Там он напомнил, что поднял комбинат и улучшил показатели города, а также предупредил, что заявит о вымогательстве со стороны секретаря, если тот поднимет вопрос об исключении из партии. «Пойдем на нары,— сказал Игорь Бабаев, выпив водки.— Придете на бюро и проведете совещание. И все. Не надо мудрить».
Потом водитель Игоря Бабаева узнал от водителя секретаря горкома, что последний свинчивает у себя в доме дверные ручки. Директор Армавирского консервного завода некогда организовывал в квартире секретаря ремонт, и финские ручки могли стать уликой. Игорь Бабаев передал секретарю через водителя, что если не будет ручек, то найдется что-то другое — все равно он что-нибудь накопает.
Когда все наконец нашли в себе силы выздороветь и заседание состоялось, первый секретарь горкома заявил, что Бабаев заслуживает исключения из партии, но ввиду особых его заслуг можно ограничиться записью в трудовой книжке, а не исключать из КПСС. Так Игорь Алексеевич Бабаев покинул Армавир, сохранив партбилет.
Благодаря этому он смог через несколько лет устроиться на Черкизовский мясокомбинат главным инженером, стать там директором, принять участие в его приватизации, сколотить на базе комбината один из крупнейших частных холдингов в агропромышленном секторе, сделать его одним из крупнейших публичных, успешно выведя на IPO, и, наконец, попасть на 58-е место в «золотой сотне» Forbes.
Золотой директор
 |
Бабаев появляется выбритый, в красной рубашке. В ботинках.
— Машина вот как была поставлена,— Игорь Алексеевич не стесняется вспоминать «коррупционное» прошлое.— Я прокурору так и заявил: вот вас бы вызвал секретарь райкома партии и сказал — надо принести килограмм колбасы. И вы бы принесли, никуда бы не делись. Это были люди, которые правили. Я, как солдат, выполнял. И ничего в этом не вижу… А взятки там были, господи, смех.
На стол ставят чай. К чаю положены конфеты «Белочка» кондитерского концерна «Бабаевский».
— Ну давайте, спрашивайте, что вы хотите узнать? — предлагает Бабаев и, не дожидаясь вопроса, говорит: — Все творит личность. Когда я пришел на завод, увидел: разбой, пьянка, текучесть кадров. Всем алкоголикам я увеличил зарплату вдвое. Но пьянку карал по-черному. Все знали: если Бабаев пошел по комбинату, пять человек под увольнением — настолько был расшатан завод. Получилось что: раньше мы держались за алкоголика, и никто не шел на эту вшивую зарплату. А тут мы имели приток рабочей силы. Кто сумел, перестал пить.
За прошедшие 15 лет, судя по всему, изменилось немногое. Ожидая встречи, я услышал историю из жизни бабаевского «заповедника»: недавно Бабаев уволил охранника, который взял на себя смелость разбудить начальника, когда к тому пришли гости.
— Потом я оценил все оборудование, что имелось, и сконцентрировал хорошее, заставил его работать 24 часа,— продолжает между тем ностальгировать Бабаев.— А все остальное просто заморозил. Пошел процесс сумасшедшего роста. Это происходило не по какой-то книге, а изнутри, как вулкан. Был импульс: надо идти этой дорогой. И я этой дорогой шел. Теперь вся мясная индустрия усеяна моими учениками. Их море, просто море. 35 лет все-таки немалый срок.
Я замечаю, что часы над камином стоят. Стоят и часы на стене. Вкупе с канделябрами, лепными пухлыми ангелами и какой-то будто бы старинной картиной в тяжелой раме комната напоминает зал Эрмитажа, из которого убрали бабушку с протертым стулом и поставили домашний кинотеатр.
— Основателем компании «Черкизово» являюсь я, а продолжателями будут мои сыновья, сейчас они полностью взяли управление и я им смертельно доверяю,— признается Бабаев.— Они научили меня больше слушать людей, я ведь часто повышаю голос. Энергии столько, что иной раз все идет на надрыве. А они говорят: у тебя игра одного актера. Ты влил информацию, люди ушли. Опять приходят, и ты опять вливаешь, не даешь им сказать, что они сделали. Доля правды была, произошла корректировка.
Корректировка, судя по всему, если и происходит, то еще не закончилась. Хотя Игорь Алексеевич в начале разговора предложил задавать вопросы, паузы для них он не предусмотрел. Конфеты «Белочка» так и остались нетронутыми.
Смертельное доверие
В начале девяностых, когда Игорь Бабаев начал сколачивать капитал, он посчитал, что на его младшего сына Евгения пытались совершить покушение. Во всяком случае, сына приехала забрать машина, которую никто не посылал. И хотя сам сын, Евгений Михайлов, попытки похищения не помнит и считает, что со временем из мухи раздули слона, все же неудивительно, что новое поколение семейных управленцев провело юность за границей. Сыновья Сергей и Евгений — в США, племянница Людмила, которую Игорь Алексеевич воспитывал как дочь (ее отец погиб),— в Канаде.
Все трое за рубежом и учились. Игорь Бабаев поначалу хотел пристроить детей в Гарвард, поскольку привык ко всему лучшему, и даже пытался узнать, нельзя ли сделать «донейшн». «Приехал туда, сделал пробные шары, но Гарвард есть Гарвард»,— сожалеет он. Но и без Гарварда карьера у молодежи складывалась.
Больше всего надежд подавал Сергей, у которого сильнее был развит дух предпринимательства — еще будучи школьником, он вложил часть оставленных ему на жизнь $10 тыс. в партию дискет и продал их в России с помощью телефона и факса. А учась в Джорджтаунском университете в Вашингтоне, основал с партнерами интернет-стартап, в который привлек несколько миллионов инвестиций на волне интереса к доткомам. Бизнес во время краха доткомов, конечно же, развалился, и Сергей Михайлов вернулся в Россию. Вернулись и Евгений, и Людмила — все трое как-то неожиданно решили, что, несмотря на полученное образование, на развивающемся рынке в семейной компании у них больше перспектив, чем на рынке развитом в компании несемейной.
«После года работы финансистом в General Mills я начала понимать, что все идет по инерции. Я уже точно знала, что я буду делать каждый следующий день. Хотелось чего-то более динамичного»,— вспоминает Людмила Михайлова. Сергей Михайлов, впрочем, не склонен приравнивать возвращение к поражению. «В 19 лет сверстники еще открывали учебники и пытались на уроки вовремя прийти, а я уже получал миллионные инвестиции от фондов,— замечает он.— Шел с опережением. Просто в любом бизнесе есть элемент удачи».
В России роли распределились так: Сергей взял на себя общее руководство и стал генеральным директором, Евгению досталось производство (он стал заместителем генерального директора и председателем совета директоров входящего в холдинг АПК «Михайловский»), а Людмила заняла должность финансового директора. «Сергей, Евгений и Людмила — теперь это паровоз компании,— говорит Игорь Бабаев.— И самая большая их победа — выход на IPO».
В том, что Бабаев во главу угла ставит листинг на публичных рынках, нет ничего удивительного — об IPO он мечтал еще десять лет назад, но кризис 1998 года планы сорвал, а лавры первопроходцев среди пищевых компаний достались основателям «Вимм-Билль-Данна». Но «Черкизово» все же разместилось на РТС, MSE и LSE весной прошлого года, выручив за 27,8% акций около $250 млн (из них около $100 млн досталось акционерам). В ходе подготовки к IPO полностью сменился менеджмент — Игорь Алексеевич совсем отошел от оперативного управления и теперь занят только «стратегическими вопросами». Например, взаимоотношениями с властями, которые в дотируемом аграрном секторе зачастую оказывается ключевыми.
— Почему мы инвестировали деньги в свинокомплекс в Липецке? — объясняет для примера Игорь Бабаев.— Область запустила специальную программу, они платят 10 рублей на 1 килограмм выращенного поросенка. Я предлагал Красноярскому краю похожий проект. Они тратят деньги на поддержку всех аграриев — поддерживают убыточные хозяйства, которые привыкли получать эти деньги хронически. А лучше направить эти деньги на поддержание…
— Вас? — срывается у меня.
— Инвестора! Который сегодня принесет будущее,— Игорь Бабаев даже не замечает моего скепсиса.— Но они сказали: Бабаев слишком дорогой, мы сами с усами… Финал: как они раздавали деньги бездарно, так и раздают. Ничего не произошло, хотя уже два с половиной года прошло. Теперь Липецк ушел так далеко, что Красноярску не достать. Ну, сыновьям, конечно, общаться с губернаторами сложнее. Возрастной барьер. Да и знают меня лучше. Поэтому, когда мы выходим в новый регион, я делаю закваску. А потом уже ребята тянут телегу дальше.
Очевидно, чтобы наследникам возить телегу было легче, Игорь Бабаев поделил акции между двумя сыновьями, племянницей, а также женой.
Болезни старых
 |
О том, как эффективно применять современные технологии в сельском хозяйстве, в «Черкизово» знают хорошо. Когда владелец мясопереработочных активов Игорь Бабаев задумал строить вертикально интегрированный холдинг и занялся свиноводством, он стал консультироваться со специалистами из Дании и обнаружил, что так, как в России выращивают свиней, не делает никто. У нас строили двухэтажные свинокомплексы и загоняли свиней на второй этаж. Вместо того чтобы вывозить навоз на поля и выращивать кормовое зерно, мучались с очистными сооружениями, которые все время ломались и съедали деньги. Держали свиней всех возрастов вместе. В результате молодые свиньи болели болезнями старых. Свиньи много ели, но слабо росли, хотя должны были есть мало, а расти сильно.
— На старых комплексах есть галерея, которая идет через весь комплекс, и все по ней туда-сюда, туда-сюда. И разносят заразу,— объясняет Евгений Михайлов. Он уже досконально разобрался во всех тонкостях производственного процесса, хоть и подбирает русские слова порой с усилием.— Мы построили дисбарьеры, отдельные проходные. Запретили людям ходить между зонами. В общем, способы улучшить старые комплексы есть. Но это легкая форма извращения.
Однако даже легкая форма извращения может доставлять удовольствие. В 2006 году EBITDA по свиноводческому направлению у «Черкизово» составила 33%, в то время как EBITDA мясопереработки была всего 7%. «Когда мы объясняли инвесторам, что по свинине будет выше доходность, все говорили, что мы невменяемые люди — еще ничего не сделали, а уже рассказываем про маржу 30–40%, когда у других от силы 5–10%»,— говорит Сергей Михайлов. В структуре холдинга птицеводство уже успело потеснить по прибыли мясопереработку, а теперь на первое место может вырваться свинина, сделав колбасный бизнес, с которого когда-то все и начиналось, аутсайдером.
Вот залог успеха: в конце прошлого года «Черкизово» запустило построенный с нуля свинокомплекс в Липецке, в который инвестировало около $150 млн. Результаты его работы не успели повлиять на годовую отчетность. А ведь там все без извращений, молодые свиньи отделены от старых пятикилометровой зоной, а навоз отправляется на поля. Сергей Михайлов надеется, что себестоимость свиньи в Липецке будет на 20% меньше, чем даже в модернизированных свинокомплексах «Черкизово». А к концу 2008 года в строй вступит еще один свинокомплекс в Тамбове, также построенный с нуля. Вместе они смогут давать 750 тыс. голов в год.
Бизнес «Черкизово» все больше напоминает гигантский маятник, который раскачивается сильнее и сильнее, разгоняемый энергией владельца, увеличивающимся денежным потоком и благосклонностью властей. Стратегия теперь такова: инвестировать в масштабные проекты, которые можно делать правильно с нуля, что позволяет получить конкурентную себестоимость. Как только, например, производительность современных свинокомплексов достигнет 1,5 млн голов, можно будет задуматься о строительстве современного «убоя» — в мире уже давно признано, что строить комбинаты меньшего масштаба неэффективно.
Впрочем, от поглощений группа также не отказывается. Судя по всему, полученные «Черкизово» в ходе IPO $150 млн будут вот-вот потрачены на приобретение «Куриного царства», объем производства которого сопоставим с объемом производства курицы «Черкизово» (сделка сейчас завершается). А вот дальнейшие покупки компания будет проводить путем обмена акциями — IPO понадобилось не столько ради денег (компания имеет доступ к дешевым сельхозкредитам), сколько для превращения акций в инструмент консолидации рынка. Консолидировать еще предстоит немало: через пять лет компания хочет иметь 10% всего АПК, для чего нужно увеличить оборот с нынешних $630 млн до $2,5 млрд.
Новый оргазм
— Я пахарь, который создал богатство, а другой что-то украл у народа. А вроде все богатые. Поэтому нужно создавать стабильное общество, иначе придут и будут громить,— философствует Игорь Бабаев.— А без аграриев стабильности не будет.
Как развивать стабильность, удачно сочетая претензии на государственные субсидии и современный менеджмент, Бабаев уже придумал. Его амбиции переросли и без того разносторонний бизнес «Черкизово». Он, например, посчитал, что если так же правильно заниматься зерном, как свиньями, получится бизнес доходнее нефтяного — продается зерно за 2–3 рубля за килограмм, а себестоимость можно довести до рубля, если, конечно, две недели во время сбора урожая не пить. Поэтому сейчас семья собирает земельные активы под управлением Национальной аграрно-промышленной компании (сыновья владеют долями в этом бизнесе и участвуют в принятии стратегических решений, но не занимаются оперативным управлением). Планируемый объем производства — 1 млн тонн зерна в год. Кроме того, Игорь Бабаев уже консультируется с израильскими специалистами на предмет создания производства индейки (в России, по его мнению, нет достаточно масштабных и современных предприятий в этом сегменте) и увлекся девелопментом (компания Mikhailovsky Development Group планирует освоить от 1 до 2 млн кв. м в Подмосковье).
Хотя многие из этих проектов в свое время были «ошметками» основного бизнеса, пока они не имеют прямого отношения к «Черкизово» — инвесторы могут не понять инвестиций, эффект от которых наступит через несколько лет. Проще начинать новые направления как семейный бизнес, а уж потом, когда они встанут на ноги, можно будет задуматься об интеграции. Индейка и зерно вполне удачно могут дополнить концепцию вертикальной интеграции.
— Я люблю созидать,— поясняет Игорь Бабаев.— Процесс этот очень интересен. Но как только я заканчиваю проект, наступает оргазм. Значит, надо искать что-то новое.
Новое искать не надо: помимо зерна и недвижимости, Бабаев уже хочет серьезно заняться молоком и сыром.