рассказывает Елена Руденко
На выставке в Третьяковке около ста экспонатов: афиши, рисунки, иллюстрации и литографии из знаменитого собрания Жака Дусе — собирателя и знатока, конгениального художникам, которых он коллекционировал. 229 литографий Анри де Тулуз-Лотрека из этого собрания хранятся в Национальном институте истории искусства Франции. На московской выставке можно посмотреть рисунки художника — наброски, иллюстрации, меню, шуточные приглашения — и его знаменитые литографии. Главный раздел экспозиции — это афиши, жанр, благодаря Тулуз-Лотреку получивший статус искусства.
Городские афиши, придуманные художником Жюлем Шере, появились на парижских заборах в 1860-х. Кокетливая яркость рекламных листов дразнила и стимулировала терпкий талант Тулуз-Лотрека, искавшего новых средств выражения. Лотрек создал свой стиль — броский и парадоксальный, построенный на внезапности сопоставления изящного и грубого, огромного и крохотного. 30 афиш были созданы художником с 1891 по 1899 год.
Одна из самых знаменитых — "Джейн Авриль в "Жарден де Пари"" (1893). Ее заказала художнику сама Джейн Авриль — она же Ла Меленит, она же Безумная Джейн, которая была так не похожа на остальных танцовщиц кабаре "Мулен Руж". Незаконнорожденная дочь итальянского графа и куртизанки, обладавшая, по мнению современников, шармом "развращенной девственности", была болезненной и впечатлительной, разбиралась в картинах и книгах, у нее был хороший вкус. В кабаре ее считали чужой и не любили. Зато ее любил Тулуз-Лотрек. Ей посвящена и самая знаменитая афиша художника "Японский диван" (1893). Эта литография — лучшее, что мог сделать европеец в стилистике японской гравюры. В этой афише французский художник даже превзошел своих дальневосточных учителей лаконизмом цвета и остротой выразительности.
"Аристид Брюан в своем кабаре" (1893) — хрестоматийный образ французского Соловья-разбойника, снискавшего славу тем, что умел играть на нервах буржуазной публики и виртуозно ругаться. Отчаянная рыжая девица по прозвищу Ла Гулю (Обжора), придумавшая "натуралистическую кадриль" — еще более смелую вариацию знаменитого канкана, тоже часто появляется на рисунках и литографиях Тулуз-Лотрека со своим партнером Валентеном — "человеком без костей". Она смотрит на публику неприязненно и надменно. Ей известно, кто чего стоит в этой жизни.
Звезда Иветт Гильбер по настоянию своих антрепренеров отказалась от афиши, сделанной Тулуз-Лотреком для ее выступлений в зале "Амбассадор", но часто позировала художнику. "Сухая, как кость, губы тонкие, как лезвие ножа, похожая на летучую мышь в своем пепельно-сером платье, мадемуазель Гильбер как бы объявляет об идиотизме концертных кафе и желчным голосом издевается над Les Grosse Dames. Затем она, уже с невинным видом, в 999 раз исполняет песню месье Мориса Доннеля "Измученный купидон". Публика бешено аплодирует, благодарная артистке за естественность и искренность ее репертуара",— писал о ней критик Жан Лоррен. Однажды, проглядывая наброски Тулуз-Лотрека, Иветт обиделась и возмущенно заметила: "Вы действительно гений уродства!" Художник — аристократ-калека — холодно ответил: "Да, бесспорно".
Иветт Гильбер писала о себе: "Больше всего я хотела бы быть своеобразной. Это дало бы мне право на любой риск". Тулуз-Лотрек помог ей в этом как никто другой. Художник часто делает акцент на длинных черных перчатках, в которых певица выступала на концертах. Руки в перчатках живут на бумаге собственной жизнью, но и придают характерность всему образу — змеиная гибкость присуща и лицу, и фигуре, и исполнительской манере певицы. Черные извивающиеся перчатки стали благодаря художнику талисманом Гильбер, символом ее творческой индивидуальности.
Еще одна изюминка выставки — серия литографий "Они" (1896). Художник создал ее по заказу Гюстава Пелле, издававшего до тех пор альбомы "Утро и вечер парижанок" — продукцию скорее прикладного, чем художественного характера. Альбом должен был состоять из десяти листов, объединенных названием "Проститутка". Лотрек придумал другое название. "Они" ("Elles") — это слово объединяло всех женщин без исключения.
Художник работал и даже жил в доме терпимости. "Они сердечные женщины,— говорил Тулуз-Лотрек.— Ведь хорошее воспитание дается сердцем. Мне этого достаточно". Серию открывает "Сидящая клоунесса" ("Мадемуазель Ша-Ю-Као"). В цирковом костюме — шароварах до колен и лифе с пышными оборками, в белом остроконечном колпаке — она сидит в безучастной позе, выражающей только усталость. Ша-Ю-Као была клоуном в "Новом цирке" и танцевала в кабаре Оллера. Лотрек изображал ее и раньше — она танцует вальс, нежно обнявшись с подругой. Возможно, интерес к Ша-Ю-Као был вызван увлечением художника лесбиянками. Господин Анри был завсегдатаем одного из баров на улице Бреда "Ла Сури". Там собирались только женщины: одни — мужеподобные, коротко стриженные, при галстуках, другие — томные и женственные — драпировались в сапфические хламиды. "Женщина, влюбленная в другую,— говорил Лотрек,— самое безумное существо". Остальные листы серии посвящены будням безымянных тружениц борделя.
Альбом "Они" вышел в конце апреля 1896 года на роскошной бумаге тиражом в сто нумерованных экземпляров, каждая литография была подписана художником. Альбом показали на выставке "Салона ста", но он не понравился никому, кроме нескольких критиков. В альбоме не было портретов звезд кафешантанов — он должен был привлечь покупателя не громкими именами, а темой. Однако этого не случилось. Публике, ищущей пикантности, он показался недостаточно фривольным, любителям искусства — недостаточно красивым.
Граф Анри де Тулуз-Лотрек знал о парижских удовольствиях все. Он расширил сферу эстетического и гуманистического — чтобы стать моделью художника, надо было обладать достаточной степенью уродства, а когда прогрессивная общественность еще только задумалась, не подать ли руку падшим, Лотрек уже давно общался с ними как равный с равными.
Государственная Третьяковская галерея, с 19 февраля