Президент России Владимир Путин вчера на съезде "Единой России" принял предложение возглавить правительство. Кроме того, съезд выдвинул кандидатуру Дмитрия Медведева на пост президента Российской Федерации. Против оказался только один человек. Специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ знает такого человека.
Вторая часть восьмого съезда "Единой России" проходила в том же здании, что и первая, но при этом Гостиный двор выглядел вчера принципиально иначе. Теперь кресла расставили не в ширину, а в длину, к тому же верхние ряды приподняли над нижними, и стало казаться, по меткому замечанию политолога Сергея Маркова, что съезд, замерший в ожидании Владимира Путина и Дмитрия Медведева, напоминает лавину, готовую смести все на своем пути (Сергей Марков до сих пор, очевидно, находился под впечатлением утренних выпусков новостей, живописавших сход лавин на нескольких российских тележурналистов и историю их чудесного спасения из снежного плена). Сметать здесь, правда, было некого. Несогласных в зале, судя по всему, не было. Впрочем, с этим выводом, как выяснилось, не следовало торопиться.
Кроме того, изменился и внешний вид зала. На эту особенность обратил мое внимание владелец "Независимой газеты" Константин Ремчуков. Зал, в отличие от прошлого раза, был задекорирован в иссиня-черные полотнища, делающие происходящее в нем актом каким-то просто зловещим. Господин Ремчуков признался, что больше 15 минут он в таком зале выдержать не может и что с чувством выполненного долга покидает Гостиный двор, где он и в самом деле был только гостем, в отличие от нескольких сотен делегатов, чувствующих себя нынче хозяевами не только в Гостином дворе, а и вообще, что-то подсказывает, хозяевами жизни.
И это, увы, не тот случай, когда для этого нет никаких оснований. В конце концов, именно этим людям была предоставлена честь выдвинуть кандидатом в президенты человека, который президентом и станет.
Дмитрий Медведев вошел в этот зал вместе с Владимиром Путиным из небольшой двери, за которой они сняли верхнюю одежду. Им предстояло пройти несколько десятков метров до того момента, как делегаты их заметили бы, потому что президент и первый вице-премьер заходили к ним с тыла. Но и Владимир Путин, и Дмитрий Медведев слишком хорошо понимали, что снимать их начнут, как только откроется дверь, за которой они ожидали начала своего выхода.
И поэтому только первые пару шагов они сделали не глядя друг на друга. Потом они заулыбались, начали шутить (тут подходит слово "наперебой") и вообще вели себя как очень и очень близкие люди — то есть, строго говоря, вели себя естественно. Правда, в этом случае естественность была результатом помноженной на два искусственности (это тот случай, когда минус на минус дает плюс).
Зал заметил их, когда они прошли две трети пути, и сразу встал или даже, скорее, вскочил. Стояли делегаты и гости съезда, стояли журналисты. Если бы входил только один из них, кто-то еще подумал и наверняка остался бы посидеть, чтобы было о чем рассказать про себя внукам. А так просто никакого выбора не оставили людям (я даже потом подумал, что эта мысль относится скорее ко 2 марта 2008 года).
Борис Грызлов сказал, что в работе съезда принимает участие "президент России, наш национальный лидер Владимир Владимирович Путин". Борис Грызлов словно пробовал на язык, как прозвучит эта новая фраза, он как будто репетировал ее на будущее — и выходило хорошо, лучше прежнего, только оставалось в этой чеканной формулировке заменить "президент России" на "председатель правительства России". В президиуме, кроме Владимира Путина, сидели президент Татарии Минтимер Шаймиев, министр МЧС Сергей Шойгу, мэр Москвы Юрий Лужков и Борис Грызлов. Дмитрий Медведев устроился в партере. Он мог еще некоторое время наслаждаться происходящим как зритель. Но счет шел уже на минуты.
Борис Грызлов сразу предоставил слово Владимиру Путину. Все формальности были в его речи и улажены.
— Сам народ выступил главным гарантом нашей политической системы, защитил страну от возврата назад, к временам популизма и общественного раскола,— произнес Владимир Путин.— И теперь новая Дума может опереться на волю подавляющего большинства граждан России.
Это был вялый парафраз его собственного предвыборного популизма, когда он рвал и метал, налево и направо, прошлое России и когда так убедительно раскалывал общество на тех, кто с ним, и на тех, кто против него. Он, победив на выборах, потерял, слава Богу, интерес к сильным формулировкам.
Потом президент заговорил так, словно это ему самому предстояла напряженная предвыборная кампания.
Он начал говорить о повышении зарплат бюджетникам (на 14, а не 7%, и не с 1 сентября, а с 1 февраля 2008 года) и денежного довольствия военным (на 18%, и тоже с 1 февраля 2008-го).
— Назрела выработка предложений по изменению самих подходов к формированию денежного довольствия военнослужащих,— продолжил президент.— Речь должна идти о более справедливых принципах формирования денежного довольствия в интересах войскового звена. Люди в погонах знают, о чем я говорю.
Если бы перед Владимиром Путиным стояла задача на выборах 2 марта привлечь на свою сторону военных, он бы с ней в этот момент справился. Но у него не было такой задачи. Они и так голосуют за него с явкой 99%, и соперничать с ними в этом смысле может только население Чечни. Но господин Путин методично оказывает им все возрастающие знаки внимания. С ними он встретил свой последний день рождения. Жильем для них поручил персонально заниматься Дмитрию Медведеву вчера на утренней встрече с членами правительства в Кремле. (Это было, похоже, одно из последних публичных поручений Владимира Путина Дмитрию Медведеву. Дальше могут быть уже только наказы. Кроме того, это выглядело бы уже непедагогично.)
Похоже, президент до сих благодарит военных за ту помощь, которую они оказали ему именно в Чечне.
— Мы с вами,— продолжил президент,— и я в том числе, обещали людям, что необходимые элементы национальных проектов, в том числе и пособия на детей, будем индексировать. Однако никаких компенсаций в бюджете 2008 года, да и в 2009 году я не вижу. А нужно выполнять данные обещания. Надо быть последовательными, честными и не экономить на людях. Прошу депутатов Государственной думы внести необходимые изменения в бюджет и, в связи с ростом потребительских цен, проиндексировать эти пособия со следующего, 2008 года.
До сих президента России, автора и во многом исполнителя идеи трехлетнего бюджета, не беспокоило, что в этот бюджет не заложены обещанные компенсации. Он сказал об этом только сейчас. Если это и была предвыборная риторика, то хорошо хоть, что тон ее изменился именно в эту сторону.
Но потом я вдруг понял, что на самом деле Владимир Путин говорит не как президент и не как человек, которому предстоит предвыборная кампания. Он говорит как председатель правительства.
Между тем Владимир Путин наконец перешел к главным вопросам повестки дня: к выборам президента и выбору премьера. И если с первым пунктом все было очевидно, то насчет второго у многих были огромные сомнения.
— В процессе консультаций,— заявил президент,— приняли участие партии разной политической направленности, и очень важно, что был найден консенсус по единой кандидатуре. Этим кандидатом назван Дмитрий Анатольевич Медведев.
То есть господин Путин продолжает настаивать на абсурдной идее — на том, что выбор Дмитрия Медведева стал результатом этого консенсуса. Консенсус, очевидно, должен, по его замыслу, продемонстрировать консенсус по поводу этой кандидатуры и в обществе.
— Считаю, что этот выбор наиболее оптимален,— продолжил господин Путин.— Уверен, Дмитрий Анатольевич достойно справится с работой на высшем государственном посту. Говорю так не потому, что работаю вместе с Дмитрием Анатольевичем Медведевым вместе более 17 лет, и не потому, что за эти годы у нас сложились действительно хорошие деловые и доверительные личные отношения. Дело не только в этом. А в том, что Дмитрий Анатольевич Медведев является человеком исключительно честным и порядочным.
Впрочем, понимая, что хороший человек — это, как говорится, не профессия, президент добавил:
— Дмитрий Анатольевич превратился из действительно хорошего юриста в отличного руководителя. Если наши люди, граждане России окажут доверие Дмитрию Анатольевичу Медведеву и изберут его новым президентом Российской Федерации, то и я буду готов продолжить нашу общую работу в качестве председателя правительства Российской Федерации.
Это была интересная конструкция. Владимир Путин поставил свое дальнейшее активное участие в жизни страны в зависимость от того, выберут ли граждане этой страны своим президентом Дмитрия Медведева. Господин Путин не устает, таким образом, испытывать терпение избирателей.
Тут президент сделал хорошую театральную паузу и добавил:
— Без изменения властных полномочий между институтом президента и самим правительством.
Он мог бы и не говорить этого. Достаточно было просто не менять властные полномочия. Но он решил сказать об этом именно здесь, потому что, видимо, очень хотел именно сейчас поставить точку в интриге. Ему не нужны были разговоры о том, что Россия теперь может превратиться в парламентскую республику, во главе которой будет премьер, а не президент. А эти разговоры обязательно опять начались бы сразу после первого же перерыва в работе съезда, если бы он этого не сказал. А ему требовалась окончательная ясность. Он хотел спокойно встретить... да нет, не старость, а Новый год.
После Владимира Путина выступил Борис Грызлов, который в ультимативной форме предупредил депутатов "Единой России", что каждый из них обязан помнить, что своим мандатом они обязаны первому номеру списка.
Пока Борис Грызлов говорил о достоинствах уже не Владимира Путина, а Дмитрия Медведева, президент что-то быстро писал в своем блокноте. Я уж подумал, что он конспектирует понравившиеся выражения, в которых премьеру надо будет говорить о президенте, но потом Владимир Путин передал листок президенту Татарии Минтимеру Шаймиеву. Они, похоже, состояли в тривиальной деловой переписке, понимая, что не смогут поговорить в этот день лично. На самом деле они могли позволить себе отвлечься: все на этом съезде было уже решено.
Борис Грызлов предложил выдвинуть беспартийного, 1965 года рождения, гражданина РФ Дмитрия Медведева на должность президента РФ и тайно проголосовать за это предложение (по данным Ъ, процедура голосования активно обсуждалась руководством партии власти, так как это было то немногое, что действительно в ее власти).
Пока делегаты голосовали, появилась возможность поговорить с некоторыми из них. И это был тот случай, когда вряд ли что-то интересующее можно было услышать от профессиональных политиков: все и так было очень уж понятно. И поэтому я говорил с непрофессиональными.
— Я лично доволен,— сказал Иосиф Кобзон.— Я-то мечтал, чтобы президентом стала женщина.
— Но чем же тогда вы довольны? — удивился я.
— А он идеально подходит,— объяснил Иосиф Кобзон.
— То есть в этой должности он будет выполнять роль женщины? — переспросил я.
— Женщина,— повторил господин Кобзон,— меньше подвержена порокам, чем мужчины, согласитесь. И ведь как раз Медведев в правительстве занимается детьми, семьей, домом. В этом смысле кандидатура названа та, которую я и хотел.
Я подумал, что все певцы "Единой России" думают (и поют) примерно одинаково. Перед началом съезда доверенное лицо и член этой партии Лев Лещенко и Лариса Долина воспевали, пока еще в прозе, и Дмитрия Медведева, и свою страну, которая, если все пойдет, как задумал Владимир Путин, через каких-то десять лет превратится в город-сад.
Никита Михалков убеждал какого-то мужественного регионального корреспондента, что он, Никита Михалков, не является человеком, помогающим формировать культ личности.
— Я что-нибудь сделал для этого, а? — спрашивал он корреспондента.— Я лично, по-вашему, сделал? Я что, какой-нибудь фильм снял?! Да для меня огромная гражданская радость, что я могу уважать президента!
Я сказал Никите Михалкову, что он же снял такой фильм, называется "55".
— Да, я тем самым сказал ему: я поздравляю тебя, мой друг, с днем рождения! Вот и все!
— А вы не думаете, что вот вы просто поздравили его с днем рождения этим фильмом, а это и есть ваш неоценимый вклад в формирование культа личности!
— Да мне наср...ть, кто что думает! — пояснил режиссер.— Я ни про кого так не говорил: ни про Брежнева, ни про Горбачева...
— Ну вот, когда-то и надо было начать.
— В смысле? — переспросил режиссер.
— Рано или поздно что-то происходит с человеком, и он начинает так говорить,— пришлось пояснить мне.
— Как говорил Бунин, я не червонец, чтобы всем нравиться,— Никита Михалков даже привлек на свою сторону классиков, чтобы другими словами повторить то, что уже только что сказал.— И если что-то будет не так с ним, я первый приду и скажу: я был неправ.
— Запомним,— сказал я.
— Давайте,— согласился он.
Что-то подсказывает, впрочем, что вряд ли мы дождемся этого чудесного мгновения.
После перерыва в президиуме произошла демонстративная перегруппировка главных персонажей. Вышли те же, без Владимира Путина, и Дмитрий Медведев.
Результаты голосования были неинтересны ему. Наверное, он думал, что знает их. Боюсь, он ошибался. Все-таки один человек оказался против. Интересно, кто. Вряд ли мы об этом узнаем, ведь голосование было тайным, а сам он, боюсь, это раскрывать не станет.
И все-таки очень интересно: кто. Мне-то казалось, в зале был только один человек, который мог проголосовать против. Но Владимир Путин уехал, как только объявили перерыв.