Недавно в российском Дойче Банке произошли значительные кадровые изменения: руководящий пост покинул президент бывшего Deutsche UFG Илья Щербович. О том, какие перестановки могут произойти в Дойче Банке в ближайшее время, как во время кризиса ликвидности изменилась прибыль банка и каким образом дружба с Анатолием Чубайсом влияет на сотрудничество с РАО ЕЭС, в интервью Ъ рассказал главный исполнительный директор группы "Дойче Банк" в России ЧАРЛЬЗ РАЙАН.
— В августе мировые фондовые рынки пережили кризис, и сейчас его последствия инвесторы оценивают из публикаций отчетов инвестиционных компаний за кризисный период. Долго ли еще будет продолжаться эта ситуация?
— На мой взгляд, все крупнейшие банки, занимающиеся продажей или секьюритизацией кредитных портфелей, будут чувствовать негативный эффект от кризиса еще на протяжении 6-12 месяцев. Но та ситуация, которая сложилась сейчас, это уже не кризис. Все происходящее можно сравнить с тем, как в психоанализе описывается осознание человеческой смерти. Первоначальная реакция — отрицание, нежелание принять этот факт, затем негодование, и наконец, смирение и осознание. В отношении кризиса сейчас уже начался процесс, когда есть понимание, что проблема существует и с ней надо смириться. Да, состояние рынка высокорискованной ипотеки уже не вернется на докризисный уровень. Некоторые аналитики отмечают, что если от кредитного кризиса в Америке в 1988 году — кризиса savings and loans потери составили $200 млрд, то от кризиса этого года убытки компаний и банков будут в два раза больше и составят примерно $400 млрд.
— Как августовский кризис повлиял на деятельность Дойче Банка, в частности на прибыль? Какой объем сделок или размещений был перенесен из-за неблагоприятной конъюнктуры рынка?
— На осень у нас было запланировано большое количество сделок, к которым мы готовились еще летом. У многих наших клиентов бизнес-план был связан с привлечением кредитов за рубежом. Узнав, как в сентябре выросли ставки по кредитам, они были неприятно удивлены. Ведь если в мае компания могла привлечь на рынке кредит по ставке LIBOR плюс 2,5%, то в сентябре эта ставка повысилась до LIBOR плюс 7%. Таким образом, после кризиса количество клиентов, способных привлечь кредит на зарубежном рынке, значительно сократилось. Кроме того, некоторые IPO были перенесены, а те компании, которые выходили на рынок, проводили размещение в меньших размерах. Тем не менее прибыль Дойче Банка в России в третьем квартале этого года выросла по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.
— За счет чего произошло увеличение?
— У наших конкурентов, которые хорошо работают в определенных отраслях, вряд ли можно найти весь набор услуг, которые предоставляем мы. У одних сильный инвестиционно-банковский блок, но они не занимаются кредитованием. У других, например, нет мощной аналитической команды. У нас все эти компоненты есть, и это позволило нам в период кризиса сработать эффективнее многих других банков. Кроме того, Дойче Банк располагает весьма многочисленной командой в Москве. Это позволяет начинать работу с клиентами задолго до того, как это оформится в сделку. У многих банков большая часть команды находится в Лондоне или других финансовых центрах, они порой даже не слышали названий некоторых компаний, с которыми мы уже работаем два-три года. К примеру, для нас не был сюрпризом активный выход на рынок ОАО "Магнит", потому что мы начали работать с этой краснодарской компанией еще четыре года назад.
Третий момент, который повлиял на рост прибыли нашего банка,— новые продукты. Например, сейчас мы активно занимаемся проектами в области недвижимости, девелопмента и инфраструктуры, уделяя особое внимание такому аспекту, как частно-государственное партнерство.
— Кого вы считаете конкурентами на российском рынке?
— Если мы обсуждаем конкретные области нашей деятельности, например операции на рынках капитала, есть несколько банков, у которых в этой отрасли первоклассные команды. Например, Morgan Stanley. Кстати, по моим наблюдениям, значительная часть команды этого банка в России состоит из моих бывших коллег. Я иногда шучу, что, если кто-то хочет стать топ-менеджером Morgan Stanley, для этого необходимо поработать у нас. Эта компания располагает очень профессиональной командой и является одним из лидеров на рынке в области ЕСМ. Но у нее нет команды, которая занималась бы кредитованием. В этой области наши конкуренты JP Morgan и Citigroup.
— А конкуренцию российских банков вы не воспринимаете как серьезную? Ведь российские банки на равных с глобальными получают мандаты на проведение крупных сделок. Например, "Ренессанс" участвовал в размещении "Уралкалия", которое считается одним из успешных IPO в кризисный период.
— Конечно, сотрудники "Ренессанс Капитала" очень профессиональны. Для нас они были конкурентами, когда я возглавлял ОФГ. Александр Перцовский мой давний друг. Мы подружились еще 12-13 лет назад, когда он начинал работать в "Ринако плюс". Наши отношения с российскими инвесткомпаниями довольно тесные: мы работаем вместе там, где мы не будем работать с зарубежными конкурентами. Но "Тройка Диалог" и "Ренессанс Капитал" для нас не являются прямыми конкурентами. Прямая конкуренция для нас — это глобальные инвестбанки, такие как Morgan Stanley и Credit Suisse, а местные игроки скорее выполняют синергическую роль, выступая партнерами по некоторым сделкам.
— То есть вы считаете, что они никогда не дорастут до уровня Дойче Банка?
— Думаю, что вряд ли. Они занимают свою нишу на рынке. Однако у них нет таких технологий, которые есть у нас. Прямая конкуренция с ними возможна в тех сделках, где не нужен капитал, например на рынке M&A.
— Недавно в российском Дойче Банке произошли значительные кадровые перестановки. Илья Щербович и его заместитель Марина Кращенко ушли из банка. С чем это связано? Повлияло ли на уход Ильи Щербовича то, что он стал развивать свой собственный бизнес?
— Ситуации с Мариной и Ильей очень разные. При уходе Марины решающими оказались личные факторы. Но она подготовила себе достойную замену. Что касается Ильи, думаю, он был готов уйти. А его команда была готова к новому руководству. Мы с Ильей давно являемся партнерами, и я его очень уважаю. У нас общее хобби — любим ездить на рыбалку. Надеюсь, что его новый бизнес будет успешным. Кроме того, до марта следующего года он продолжает работать нашим консультантом. А в компании United Capital Partners (UCP), которую возглавил Илья, также работают мои бывшие сотрудники.
— Как уход ключевых менеджеров сказался на бизнесе банка?
— Знаете, в "дочках" американских инвестбанков в России, где работают, скажем, 50-70 человек, уход двух-трех сотрудников весьма ощутим. А у нас только в банковской части работает более 400 человек, и если четыре человека уйдут, то это всего один процент. Конечно, я не испытываю радости, когда кто-то из сотрудников уходит. Сейчас на рынке сложилась непростая ситуация с поиском специалистов. Порядка шести банков хотят довести численность своей команды до 100-200 человек, и безусловно, во время поиска специалистов в первую очередь они будут обращать внимание на наших сотрудников. Однако не надо забывать, что внутри нашего банка многие специалисты имеют большие перспективы карьерного роста.
— В этом году Дойче Банк участвовал в проведении размещения ВТБ. С чем связано то, что ВТБ уже долгое время торгуется ниже цены размещения?
— Нынешняя ситуация с акциями ВТБ во многом связана с зарубежным кредитным кризисом: бумаги подвержены глобальному падению котировок акций банковского сектора в целом. Ведь у инвесторов во всем мире этот кризис ассоциируется в первую очередь с банками. Но я считаю, что в целом это размещение прошло успешно. Это первое IPO российского банка в Лондоне. И я с оптимизмом смотрю на перспективы ВТБ. Сложно прогнозировать, какой будет динамика его акций до конца года. В ВТБ инвестировали в основном стратегические инвесторы, а они смотрят на долгосрочные перспективы банка. А в будущем котировки акций, без сомнения, будут расти. У ВТБ хорошие перспективы, и я полагаю, что инвестиции в ВТБ могут оказаться гораздо более успешными по сравнению с инвестициями в американские или французские банки.
— В портфеле Дойче Банка есть бумаги ВТБ?
— Мы держим эти бумаги не для спекулятивных операций. Думаю, эти бумаги всегда будут в нашем портфеле, потому что Дойче Банк — самый крупный маркетмейкер по акциям ВТБ. И одним из наших преимуществ являются наши позиции на вторичном рынке.
— Какие сделки на российском рынке вы считаете наиболее успешными?
— Это, пожалуй, покупка ОФГ. Также успешной можно считать сделку, в которой мы работали советниками ENI при покупке газовых активов. Кстати, этот пример хорошо иллюстрирует, как важно банку иметь широкую платформу с полным спектром услуг. Мы смогли предоставить клиентам отличную команду советников по сделкам M&A в нефтегазовом секторе. Кроме того, помогали им вести переговоры с "Газпромом", предоставили кредит более чем на $7 млрд и осуществляли валютообменные операции. Вряд ли какой-либо другой банк смог бы полностью провести такую сложную и масштабную процедуру. Кто-то мог бы предоставить M&A консультирование, но не имел бы банковской лицензии, другой имел бы лицензию, но не мог бы выступить консультантом.
— В этом году Дойче Банк был эксклюзивным финансовым советником при продаже допвыпуска акций ОГК-3, в прошлом году "Дойче" был организатором IPO ОГК-5, а в этом году — ОГК-2. Кроме того, если я не ошибаюсь, Дойче Банк консультирует РАО ЕЭС в вопросах проведения реструктуризации. У вас хорошие отношения с Анатолием Чубайсом, поэтому вы получаете мандаты?
— Конечно, за эти годы у меня сложились хорошие личные отношения со многими лидерами российского бизнеса. Я ведь начинал работать в России по линии EBRD в самом начале 1990-х. А у Анатолия Борисовича хорошие отношения со многими инвестбанкирами. Безусловно, это прекрасно, когда между топ-менеджерами банка и клиента складываются рабочие отношения. Но это не является для РАО ЕЭС определяющим фактором при выборе финансовых консультантов. Главное, что клиент получает качественные услуги от профессиональных специалистов. Еще в 2005 году один из моих заместителей Михаил Бутрин обратил мое внимание на то, что в скором времени можно ожидать большого количества сделок в российском энергетическом секторе. Он предложил собрать специальную команду из восьми человек, которые бы тщательно изучили эту отрасль. Несмотря на то что в тот момент перспективы на этом направлении были неочевидны, мы решили инвестировать в эту сферу. И когда в РАО "ЕЭС России" начались реорганизационные процессы, наша команда по энергетике, возглавляемая Михаилом, уже работала два года и была самой опытной на рынке. В результате наши конкуренты просто не могли с нами соперничать в этой сфере.
— Сейчас РАО ЕЭС собирается привлечь кредит на 50 млрд руб. для выкупа акций у акционеров. Дойче Банк участвует в этом тендере?
— Да, участвует.
— Каким будет объем транша?
— Я не могу это комментировать. Пока мы являемся одним из претендентов.
— В этом году банк был организатором размещения ОГК-2. Почему в результате размещения книга заявок была недоподписана и вместо запланированных $1,7 млрд удалось привлечь только $864 млн?
— Во многом на результаты этого размещения повлияла рыночная конъюнктура, связанная с событиями на американском ипотечном рынке. Думаю, что это размещение, безусловно, можно считать успешным уже потому, что оно состоялось именно в такой кризисный период.
— За прошлый год каждый из шести членов правления Дойче Банка получил вознаграждение в размере в среднем $800 тыс. Однако во многих других инвестбанках доходы инвестбанкиров выше. Чем ваших сотрудников привлекает работа в Дойче Банке и почему они не переходят к конкурентам?
— Не комментируя конкретные цифры, могу сказать, что мы находимся на уровне рынка. Все сотрудники всегда хотят одного и того же — хорошей зарплаты, карьерного роста, кроме того, они хотят заниматься интересной работой, которая позволяет им расти профессионально. На мой взгляд, в Дойче Банке самые привлекательные карьерные перспективы. Если бы это было не так, мы не смогли бы сохранить нашу команду. В начале этого года в банковской части нашей команды было около 400 человек, сейчас уже 425. Мы хотим, чтобы карьерный рост наших сотрудников происходил прежде всего внутри самого банка. Например, назначенные недавно соруководители инвестиционно-банковского направления Дойче Банка в России Дмитрий Снесарь и Андрей Чулак еще два года назад начинали работать в банке. Дмитрий был членом команды Ильи Щербовича в Москве и отвечал за сектор металлургии, а Андрей работал в лондонской команде, занимающейся сделками M&A. Мне важно, чтобы сотрудники видели, что в результате успешной работы они могут дорасти до руководящих должностей.
— Андрей Чулак и Дмитрий Снесарь стали соруководителями инвестиционно-банковского направления в России. Они так и будут работать вместе или вы планируете кого-то из них повысить?
— Во многом это будет зависеть от того, как будет развиваться бизнес. Они сами должны решить, чего хотят. Но при том развитии бизнеса и количестве сделок, которыми мы сейчас занимаемся, один человек не смог бы курировать весь этот процесс. Кроме того, у каждого из них есть своя специализация: Дмитрий весьма активно работает в области металлургии, он много проработал на внутреннем рынке и знает, как строить отношения с клиентами. Андрей — один из самых лучших экспертов на рынке M&A. Таким образом, они весьма успешно дополняют друг друга. Если в будущем они захотят изменить эту систему, мы будем обсуждать этот вопрос. Но до конца года и, возможно, в следующем году эта система руководства сохранится.
— Лично вы не планируете отойти со временем от оперативного управления и передать его кому-то другому?
— Любой профессиональный менеджер должен сначала посмотреть, как команда работает без него. Надеюсь, что, когда я решу отойти от работы, которой сейчас занимаюсь, будет человек, способный меня заменить. Но в любом случае резких или неожиданных изменений не будет. Конечно, я планирую предоставить моим заместителям возможность дальнейшего карьерного роста. И жду момента, когда они будут к этому готовы. Но, возможно, мы привлечем какого-то специалиста из другой организации. Пока еще рано говорить об этом. Я буду в своем рабочем кабинете и сегодня, и завтра, и в 2008 году. Даже когда я пойму, что какой-то кандидат готов меня заменить, думаю, я все-таки останусь еще на какое-то время.
— Можно назвать первого зампреда правления Дойче Банка Юрия Соловьева одним из потенциальных кандидатов?
— Юрий возглавляет самое большое направление нашего бизнеса — департамент торговых операций, он один из самых опытных, блестящих менеджеров и финансистов на рынке. Безусловно, он должен быть одним из потенциальных кандидатов.
— Раньше председателем правления Дойче Банка был Алекс Родзянко, сейчас он работает в Credit Suisse. Вы с ним общаетесь?
— Да, общаемся, Родзянко сейчас курирует управление крупным капиталом в Credit Suisse. Я очень его уважаю. Мы очень хорошо вместе работали, когда он был главой "Дойче", а я — главой ОФГ. Слышал, что у него весьма успешно идет работа в Credit Suisse. Конечно, он является нашим конкурентом на направлении private banking. Но в Дойче Банке это направление работает в России с ноября 2003 года, а Credit Suisse только приступил к работе на российском рынке. Сам Алекс, уже работая в Credit Suisse, отметил примечательный факт, что на зарубежных рынках лидерами в этой сфере являются Credit Suisse и UBS, а в России — Дойче Банк.
— Каковы ваши личные отношения с конкурентами на российском рынке? Например, с председателем правления Morgan Stanley Райром Симоняном или с президентом Citi Марком Робинсоном?
— Очень добрые. Марк мой сосед. Мы живем в одном подъезде. С Райром мы знакомы очень давно. Он вместе с моим партнером по ОФГ Борисом Федоровым работал в Институте мировой экономики и международных отношений.
— Вы тратите на работу все свое время?
— Я очень люблю гольф, рыбалку. Когда появляется свободное время, стараюсь проводить его с семьей и детьми. Поэтому отдыхать предпочитаю в Америке, там живут родители, сестра и брат. У меня два сына, одному четыре года, другому семь лет. Я являюсь тренером футбольной команды младшего сына, это команда мальчиков в возрасте четырех-пяти лет. Каждую пятницу по вечерам мне приходится находить материалы в интернете и изучать теорию, чтобы утром я мог учить игре детей. Поверьте, тренировать футбольную команду пятилетних детей — занятие потруднее, чем руководить инвестбанком.