рассказывает Борис Филановский
Опера как жанр — вершина барокко. Не только музыкального, а барокко вообще. И это конечно, красиво, когда такое предприятие, как "Earlymusic-фестиваль", отмечает свое десятилетие постановкой первой в истории оперы на русский сюжет. Написал ее Иоганн Маттезон, учитель Генделя и создатель теории аффектов, краеугольного камня барочного музыковедения. Маттезон прожил всю жизнь в Гамбурге и был чрезвычайно активен как культурный и церковный деятель, теоретик, писатель и критик. На момент создания оперы (ее полное название — "Борис Годунов, или Хитростью обретенный трон") Маттезону было двадцать восемь лет.
Безмолвствовать тут, конечно, некому. Какой еще народ в опере 1710 года изготовления. Только отдельные социальные слои, страшно далекие от народа. Это, можно сказать, опера-соцзаказ. Почти злоба дня. На момент написания "Бориса" злоба была следующая: Петр I разбил шведов под Полтавой, чем чрезвычайно усилил датчан, и гамбуржцы, в том числе Маттезон, проклинали русского царя и его союз с ненавистной Данией. Русская тема вошла в моду, как датчане вошли в Альтону, северное предместье Гамбурга.
Парадоксально, но русский боярин Годунов, в конце оперы заступающий на трон, показан мудрым правителем. Царь, приятный во всех отношениях, — дань традиции, согласно которой коронованная особа из относительно недавнего прошлого могла быть показана на сцене лишь в сугубо положительном и вообще наилучшем виде. Но это еще и фига в кармане.
Маттезон — не только музыкант, но мыслитель и писатель — глубоко копнул. Для начала он задал себе простой вопрос: почему мы, прекрасные и добрые гамбуржцы, оказались на грани завоевания Данией? Где корень зла? Не в датчанах, от которых на сцену выведен принц Йозенна — воплощение абсолютного негатива. Не в шведах, немецких союзниках — они вообще герои, и их принцу Гавусту достается лучшая партия из имеющихся трех сопрано. Корень зла в этих новых русских. Все беды вольного города Гамбурга от царя Петра, которому Бог попустил вознестись так высоко. Стало быть, чтобы понять, почему Гамбург может потерять независимость, надо ответить на совершенно, казалось бы, посторонний вопрос: Who is Mr. Peter?
В поисках ответа Маттезон делает шаг назад, от основателя династии Михаила Федоровича Романова к его отцу Федору Романову, наряду с Борисом Годуновым претендовавшим на трон. В опере он выведен как боярин Федра и предстает как средоточие мудрости. Это главный теневой герой. Послание Маттезона таково: у Гамбурга сейчас все очень плохо, как было плохо у Федора Романова; но он пошел по праведному пути, и за это его потомки (то есть Петр) вышли в сильные мира сего; стало быть, если мы будем следовать воле небес так же, как Федра, то у нас все будет еще лучше, чем у этих русских.
Даже Годунов, несмотря на просвещенность, был в глазах Европы злодеем почти наравне с Иваном Грозным. Зачем же надо было его показывать отличным парнем? Затем, что добро и зло познаются в сравнении. И рядом с кем Борис Годунов смотрится таким душкой? Конечно, рядом с Петром.
Санкт-Петербург, Театр оперы и балеты им. М. П. Мусоргского — Михайловский театр, 27 октября, 19.00