Вчера Госдума приняла во втором чтении очередной пакет "антиэкстремистских" поправок в законодательство. По сравнению с вариантом первого чтения проект был несколько смягчен, но это не помешало фракции "Справедливая Россия" обвинить его авторов в "ограничении прав и свобод граждан".
16 мая Госдума приняла в первом чтении законопроект, внесенный группой членов "Единой России", "Справедливой России" и ЛДПР. Депутаты, в частности, предложили приравнять деяния экстремистского характера к тяжким и особо тяжким преступлениям и включить в УК дополнения, предусматривающие ужесточение наказаний за преступления, совершенные по мотиву ненависти или вражды.
Хотя одним из авторов проекта стал член фракции "Справедливая Россия" Александр Чуев, справороссы вчера выступили против принятия поправок. "Нельзя не видеть, что они направлены на ограничение прав и свобод российских граждан",— заявил замглавы фракции Игорь Морозов. По его мнению, проект может обернуться ужесточением контроля за деятельностью политических партий. "Члены партий, которые в пылу политической полемики сделали те или иные резкие заявления, могут попасть под оперативную разработку, хотя их заявления никак не связаны с терроризмом и экстремизмом",— констатировал господин Морозов. Однако думское большинство к критике не прислушалось и одобрило проект во втором чтении 321 голосом при 45 против.
Некоторые положения принятого в первом чтении проекта остались неизменными. Так, депутаты существенно расширили используемое в УК понятие "мотив ненависти". К существующим нормам о преступлениях, совершенных по мотивам национальной, расовой и религиозной ненависти или вражды, добавлены политическая и идеологическая ненависть, а также "ненависть или вражда в отношении какой-либо социальной группы". При этом точного определения "социальной группы" в УК нет, что может привести к произвольному толкованию этого понятия. К примеру, эксперты правозащитного информационно-аналитического центра СОВА отмечают, что в судебной практике были случаи признания "социальной группой" российской армии и даже правительства Марийской республики.
В то же время отдельные жесткие положения проекта были несколько смягчены. В частности, сужено и уточнено определение экстремизма, содержащееся в законе "О противодействии экстремистской деятельности": из него изъяты "подрыв безопасности РФ", "захват или присвоение властных полномочий", "создание незаконных вооруженных формирований" и пункт о "посягательстве на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенном в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность". Откорректировано и положение о "пропаганде экстремизма", из которого исчезли "выступления, обосновывающие либо оправдывающие" экстремистские деяния.
Дополнительные гарантии прав лиц, обвиняемых в экстремизме, внесены в закон "Об оперативно-розыскной деятельности". Поправки по-прежнему допускают "ограничение конституционного права на тайну переписки, телефонных переговоров" в отношении граждан, подозреваемых в экстремистских деяниях. Но вместе с тем следователям, разрабатывающим экстремистов, запрещено "в прямой или косвенной форме подстрекать, склонять, побуждать" кого-либо "к совершению противоправных действий (провокация)" и "фальсифицировать результаты оперативно-розыскной деятельности". Правда, никаких санкций за нарушение этих норм проект не предусматривает.
А вот для прессы депутаты придумали новые ограничения. Статья 4 закона "О СМИ", содержащая, в частности, запрет использовать СМИ в целях совершения уголовно наказуемых деяний, дополнена нормой, обязывающей журналистов под страхом административного наказания при упоминании ликвидированных по решению суда и запрещенных организаций непременно указывать данную информацию. То есть после вступления в силу этой нормы любое упоминание, например, Национал-большевистской партии, должно сопровождаться словами "запрещенная по решению суда".