Своими чувствами после триумфа "Острова" режиссер фильма ПАВЕЛ ЛУНГИН поделился с МАЙЕЙ Ъ-СТРАВИНСКОЙ.
— Для вас успех этой очень личной картины — парадокс или оправданное ожидание?
— Счастливый парадокс. Это был огромный риск с моей стороны, потому что таких картин вообще не делалось. Эта картина явно противоречит тенденциям современного мирового кино. Она принципиально неформатна. И на это можно было пойти только благодаря помощи канала "Россия". Они взяли на себя весь финансовый риск, понимая, как нам казалось, что фильм будет некассовый, что выиграть здесь почти невозможно. И тем не менее и Добродеев, и Златопольский, и Сергей Шумаков, который был продюсером, сказали, что они хотят такой фильм. Ну а дальше начали происходить чудеса. Чудо, что канал дал деньги сразу и целиком. Чудо, что все сладилось, что в те дни Белое море не замерзало, потому что мы опаздывали — должен быть встать лед в октябре, а мы до декабря снимали, и не было льда, не ушла эта вода... Потом чудо было, что фильм стал так нравиться. Да, сам я плакал, но то, что плачут другие, каждый раз вызывало у меня волнение и удивление. Ну вот, вдруг оказалось, что страна полюбила этот фильм.
— Вы можете объяснить этот успех?
— Могу, потому что думаю, что чувствую то же, что чувствует страна. Россия никогда не жила чисто материальными ценностями, здесь всегда были страстные духовные течения. А в мире духовного супермаркета, где тебе предлагают только развлечения, уже расфасованные и пережеванные, думаю, людям было душно и тесно. И еще мне кажется, что в этом фильме есть такое чувство, что вина и грех искупаемы. Понимаете? Он дает надежду на избавление, искупление. Каждый сделал что-то такое, за что ему стыдно и грешно, и вот это чисто христианское чувство, что искупление есть и что прощение есть, я думаю, нашло свой отклик у людей.
Самое удивительное, что молодежь замечательно смотрит фильм. Я думал, что будут смотреть люди старшего поколения, а опросы показывают, что молодые люди ходят на этот фильм, и по нескольку раз, и что он нужен, что они там чем-то питаются.
— Как вам пришло в голову снять такой в общем-то религиозный фильм? Вы это планировали заранее?
— Конечно, нет. В кино всегда есть случайности, случайные встречи, внутренняя закономерность того, что происходит. Тема эта до такой степени внутренняя и какая-то интимная, что я, честно говоря, не решался и не представлял себе, как можно реализовать в кино сценарий, который был уже написан, причем не для меня и не для Мамонова. Я его прочитал, отложил, снова прочитал, снова отложил... Потом понял, что необходимо его делать. И конечно, сразу понял, что это Петя Мамонов. В нем есть эта глубокая искренняя вера и юродивость какая-то особая — русский характер этой особой юродивой святости, которая так всех взволновала.
— На церемонии вручения "Золотого орла" Петр Мамонов вполне проявил этот свой характер. У многих возникло ощущение что вам, как режиссеру, в этом смысле пришлось тяжело.
— Да нет. Мы друг друга хорошо знаем. Мы с ним снимали "Такси блюз". Но каждая встреча с Мамоновым дает в результате что-то необычное. Мы с ним очень легко работаем, верим друг другу, и он высокопрофессиональный человек.
— В фильме великолепная операторская работа Андрея Жегалова. Расскажите о нем.
— Я понес ужасную потерю, человеческую, умер неожиданно, ушел мой друг ближайший, соратник, не знаю, как сказать. Это был человек, с которым мы сделали "Остров", тут же сделали еще один фильм, и у нас было столько планов, мы друг друга понимали вообще без слов. Я наконец-то нашел своего оператора, как мне казалось, а он, я думаю, нашел меня. Мы могли реализовать самые необыкновенные проекты, вместе... Эта потеря невосполнима. Он вообще был необыкновенно светлый, веселый и какой-то... Всегда в нем были силы... Вообще невозможно понять, почему он так ушел, потому что он был полон силы, полон жизненной энергии. И мне кажется, что "Остров" открыл в нем что-то. Видимо, он тоже скинул с себя какие-то оковы, знаете, профессиональные и обрел огромную свободу творческую. И конечно, он бы снимал все лучше и лучше. Действительно, он как бы взлетел, понимаете? Это безвременно, как птицу влет, так сказать, на взлете...
Я хотел бы еще добавить, что такая удивительная история была с этим "Островом". Мы все так в общем небездарные люди собрались там. Ну вот сценарист Соболев написал хороший сценарий, я умею ставить, Андрей — снимать, Петя Мамонов — прекрасный актер. А когда это все соединилось вместе, то мы сделали что-то, что гораздо больше, чем каждый из нас по отдельности. Понимаете? Вот этот "Остров" — он как-то всех нас приподнял. И протащил очень сильно вверх. В этом смысле такие картины бывают очень редко.
— Что же будет после "Острова"?
— Следующая картина рассказывает судьбу Рахманинова. Но это не буквальная биография, а довольно вольная поэтическая интерпретация, тоже о поиске себя, поиске России. О ностальгии мучительной, о таланте, который уходит, приходит. Возможно ли быть талантливым вне своей родной земли. Безусловно, Рахманинов был успешным, но это не сюжет фильма, сюжет — его воспоминания во время американского периода жизни. Фильм о том, как человек сомневается в себе и снова и снова возвращается к себе, возвращается к России внутренне.
— Петр Мамонов, сыгравший в фильме "Остров" главную роль, сказал на церемонии, что вы сделали очень простое кино, просто на общем фоне оно выделяется. Вы с этим согласны?
— Ну, он, конечно, скромничал. Он понимает, что это кино простое, но это та простота, которая хуже воровства, понимаете? Это обманчивая простота. Я всегда мечтал достичь ее, и всегда у меня были слишком сложные, может быть, запутанные фильмы. Это та простота, которая приходит как подарок, которая всем нужна, поэтому это сложная простота. Мне кажется, что это простота, которая есть в житиях святых. Там тоже же просто все. В иконе есть простота. Мы знаем, что это та простота, которая почти недостижима.