ТЕМА ДНЯ НЕРАВЕНСТВО
Аналитики инвестбанка Merrill Lynch подсчитали, что число миллионеров в России в 2005 году выросло на 17,4%. Таким образом, по скорости прироста числа миллионеров наша страна вышла на третье место в мире (см. "Мониторинг" на этой же странице). Миллионеры в России составляют 0,1% населения, а доля тех, у кого доходы не дотягивают до прожиточного минимума, 17,8% (по данным Росстата). Одновременно растет разрыв между доходами 10% самых бедных и 10% самых богатых россиян (так называемый коэффициент фондов). В 2002 году он был 14-кратным, а к первому кварталу этого года увеличился до 14,6.
Неудивительно поэтому, что разговоры о чрезмерном уровне имущественного неравенства в России стали общим местом, а обсуждение социальной политики ведется во все более уравнительных терминах. Именно нарастающим расслоением общества часто объясняют господствующее в стране негативное отношение к крупному бизнесу. Симптоматично, что на Петербургском экономическом форуме министр экономразвития Герман Греф предложил вернуться к прогрессивной шкале подоходного налога.
На самом деле, существующая в России почти 15-кратная разница в доходах между богатыми и бедными не является чем-то из ряда вон выходящим. Хотя в Европе коэффициент фондов несколько меньше, чем в России (12-13), в США он почти такой же (15), а в Японии даже выше — 17. Еще в конце 1950-х годов американский экономист Саймон Кузнец в своих работах показал, что экономическое развитие сначала ведет к увеличению неравенства, и только через некоторое время — к его уменьшению. Поэтому для стран с интенсивно растущей экономикой высокий уровень неравенства есть норма. Более того, разрыв в доходах — важный психологический стимул для активной части населения, которое стремится разбогатеть, а следовательно, работает и двигает вперед экономику. И тем самым сглаживает социальное неравенство.
Однако в России усиление неравенства произошло не в результате роста экономики, а (в 1992-1994 годах) в ситуации сильнейшего экономического спада. По мнению директора научных программ Независимого института социальной политики Лилии Овчаровой, это почти уникальная ситуация. Например, в восточноевропейских странах спад экономики не был столь глубоким и быстро сменялся ростом. Поэтому неравенство тоже возникало, но в ситуации экономического подъема оно не наносило психологических травм населению. Наоборот, в соответствии с теорией Кузнеца оно помогало росту экономики.
Российский сценарий теоретически должен был бы сопровождаться сильнейшими социальными катаклизмами, но этого не произошло. Задавленная социальная активность, наложившаяся к тому же на старые советские привычки, породила инертность и иждивенческие настроения. В прошлом году "Левада-центр" по заказу ФБК выяснил, как россияне представляют себе борьбу с бедностью. Самым популярным вариантом ответа (его выбрало более 60% опрошенных) оказалось увеличение государством социальных выплат и повышение зарплаты бюджетникам. Еще 14,5% уверены, что бизнес должен взять на себя ответственность за социальную поддержку населения. 11,4% респондентов полагают, что надо отнять доходы у богатых и поделить их между бедными. (И только 8,2% россиян согласились с тем, что люди сами должны заботиться о собственном благополучии, а не перекладывать проблемы на государство и общество.)
Существующая в России система социальной поддержки, к сожалению, не помогает преодолению этих настроений. Во-первых, она неэффективна: например, как показывает в своем исследовании Ирина Меркурьева из Санкт-Петербургского университета, пенсии по инвалидности зачастую достаются вполне трудоспособным людям. Во-вторых, система эта в первую очередь обращена к пожилым и нетрудоспособным. Между тем в России среди всех социальных групп самый низкий уровень доходов на человека — в семьях с двумя и более детьми и другими иждивенцами, а также в семьях родителей-одиночек. На эти группы приходится 60% всех российских бедных, однако социальные выплаты составляют не более 2% их доходов.
Поэтому простое перераспределение денег от богатых к бедным фактически означает удержание бедных в их нынешнем положении. Это непродуктивно: существующая система социальной поддержки, почти не изменившись с советских времен, не создает механизмов вывода из бедности. Между тем такие механизмы давно отработаны в других странах. Субсидирование бедных должно быть, во-первых, целевым, а во-вторых, сопровождаться введением стимулов и обязательств, подталкивающих к активным действиям, например обязательному устройству на работу, дополнительному профессиональному обучению, устройству детей в учебные заведения.