С этого года вопрос, нужна ли благотворительность в родном отечестве, больше некоммерческому сектору не грозит. На самом верху уже подтверждено: она нужна и ее следует развивать. Наверху поддержали и идею объявить 2006 год годом благотворительности в России. Возможно, этой весной даже состоится встреча деятелей сектора с президентом. Во всяком случае, во многих фондах рассчитывают с помощью Владимира Путина решить насущные юридические и бюрократические проблемы развития благотворительности. Итоги Российского фонда помощи за 2005 год тоже свидетельствуют, что без высокого вмешательства эти проблемы, скорее всего, не решить.
Ъ: В 2005 году Российский фонд помощи собрал 63 562 800 руб. по публикациям в Ъ, журнале "Домовой" и на сайте www.rusfond.ru ($2,254 млн при курсе 28,2 руб. за $1). Эти деньги пошли на помощь больным детям, инвалидам, неполным, многодетным и патронажным семьям, а также детдомам, интернатам и больницам. В сборах участвовало 4057 читателей, в том числе 2816 человек сделали по два и более переводов. Все авторы опубликованных писем получили исчерпывающую помощь. По сравнению с 2004 годом (без учета пожертвований в Беслан) сборы выросли на $377 тыс. В этом году Российскому фонду помощи исполняется десять лет.
Расслабляться, конечно, не стоит. Вот только что любимая радиостанция посвятила целую передачу теме "Благотворительность — это пиар или веление души?". Ответа собравшиеся у микрофона не нашли. По-моему, и не могли найти, потому что, во-первых, какая разница, отчего одни люди на свои деньги спасают чужого ребенка, а другие покупают квартиру сироте, к одиночеству которого не имеют никакого отношения? А во-вторых, нет ничего зазорного в стремлении к известности людей, творящих благо. Зазорно, по-моему, как раз наоборот — не замечать чужой доброты.
Мне приходится выслушивать вопросы и почище. Недавно на встрече со студентами в одном из престижных вузов девушка спросила: "Не стыдно ли принимать пожертвования от людей, которые обворовали страну?" Девушка заметно волновалась, но мне показалось, что ответ ей не очень-то и требовался.
Все это досадно, но поиск вторых смыслов в чужой доброте, не предусмотренной никаким регламентом, у нас в крови, и с этим долго еще ничего нельзя будет поделать. Эта подозрительность разлита в широких массах трудящихся, в том числе, разумеется, и чиновников. Об этом говорят все соцопросы последних лет: большинство сограждан либо ничего не слышали о благотворительности, либо не верят в ее искренность.
Указами тут не победить. Благотворительность, как и доброту вообще, нельзя насадить. Но чиновникам можно хотя бы вменить в обязанность считаться с явлением и учитывать его. Для Российского фонда помощи, как и для многих других фондов, хотя бы такое соучастие власти становится крайне необходимым. Объемы читательской помощи растут, и этот интерес надо уметь квалифицированно обслуживать. Наши читатели в последние годы так добры, что иногда удается собрать денег больше, чем надо. Мы научились утилизовать "излишки" в пользу несчастных, которым не повезло попасть на страницы публикаций фонда. У нас десяток таких программ, готовим к запуску еще три. Растет и число постоянных доноров-партнеров. Вот только что присоединился Русь-банк. Председатель его правления Владимир Балабанов так сообщает об этом решении: "Мы давно присматриваемся к вашему фонду. Вы даете читателям прекрасную возможность участвовать в судьбе страдающих людей, чувствовать себя подлинными гражданами страны и удовлетворять нормальную человеческую потребность помогать больным детям". Появилось и совсем новое направление, в котором наш главный аргумент, публикация, вообще не требуется. Эти доноры (пока всего двое, но лиха беда начало) ежемесячно получают от нас счета на лечение особо тяжелых больных ребятишек. Договор на год, средства выделены солидные, условие одно — системные отчеты о результатах помощи. Мы ввели спецслужбу экспертов, отвечающих за переписку с читателями.
То есть растут не только объемы помощи, но и требования к качеству информации, скорости ее выдачи. Фонд обретает черты конвейера, и без системного взаимодействия с исполнительной властью в центре и на местах нам уже не обойтись. Мои попытки договориться о взаимодействии с Минздравсоцразвития РФ и Федеральным агентством по здравоохранению и соцразвитию (Росздравом) пока ни к чему не привели. И вот как бы наивно это ни звучало, но мне представляется, что в этих ведомствах должна появиться комиссия, куда вошли бы и мы, организации, обслуживающие благотворительность в здравоохранении. И там можно было бы решать текущие проблемы. Сама по себе эта комиссия, конечно, не возникнет, чиновники у нас слышат только президента.
Вот смотрите. Шестилетнему Валере Штырову с адренолейкодистрофией необходимо лечение в Израиле. Вся сумма, которая требовалась от его семьи, уже собрана нашими читателями, но отъезд задерживается. Штыровы в соответствии с "льготным курсом рублевого покрытия" оплачивают только треть стоимости лечения, а две трети вносит Росздрав. Но Росздрав не внес, потому что Минфин "не определил льготный курс". А Минфин не дает денег, потому что нет постановления правительства, согласно которому функция отправки детей на лечение за границу была бы передана от бывшего Минздрава РФ в Росздрав. Бывший Минздрав исчез ровно два года назад в результате административной реформы. Постановление готовит молодое ведомство господина Зурабова, все два года готовит. Понятно, это не козни, просто текучка, руки не доходят, сейчас вот все заняты национальным проектом в области здравоохранения.
А так собрались бы комиссией, определились да и решили все по-доброму. В конце концов, чиновники тоже люди, верно?