Человеческая трагикомедия

В прокат выходит новая, уже 50-я картина Вуди Аллена «Великая ирония» (Coup de chance), премьера которой состоялась меньше месяца назад на Венецианском кинофестивале. Это безделушка в духе позднего периода его творчества, которая порадует поклонников и не поколеблет скептиков,— однако почти 88-летнего, но не теряющего бодрости режиссера мнение и тех, и других, кажется, уже давно не волнует. Рассказывает Юлия Шагельман.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

«Великая ирония» (в оригинале «Счастливый случай» или просто «Удача») продолжает европейский вояж Вуди Аллена, начавшийся в 2005 году с «Матч пойнта». У этих фильмов (да и вообще почти у всех его фильмов) немало общего — темы адюльтера и его последствий, преступления и наказания, любви в браке и вне его, жизни как цепочки случайностей, которую, как ни старайся, не получится удержать под контролем. Новая картина снята на французском языке с французскими актерами и поначалу прикидывается легчайшим мариводажем, потом все неожиданно становится очень серьезно, а разрешается действительно иронично — но, чтобы эту иронию оценить, ваше чувство юмора должно быть, как у автора, довольно черным.

Французская столица у Аллена на этот раз выглядит не настолько открыточно-туристической, как в «Полночи в Париже» (2011), ведь речь пойдет о людях, которые здесь живут и работают, а не приезжают посмотреть на Эйфелеву башню. Но город, разумеется, все равно дивно красив, к тому же, несмотря на проходящие по сюжету несколько месяцев, он на все полтора часа хронометража застывает где-то в чудесном начале сентября, когда на улице еще тепло, но опадающие листья уже романтически шуршат под ногами — а оператор Витторио Стораро, работающий с Алленом с 2017 года, еще и добавляет ему своего фирменного золотого света.

Таким вот золотым осенним днем на авеню Монтень молодой писатель Ален (Нильс Шнайдер) случайно встречает свою старую знакомую Фанни (Лу де Лааж). Когда-то они вместе учились во французском лицее в Нью-Йорке, где работали их родители, но потом их пути разошлись. Ален выбрал творчество (и прилагающуюся к нему относительную бедность), а Фанни, успевшая в юности побыть бунтаркой и помыкаться в неудачном браке с музыкантом-наркоманом, развелась и снова вышла замуж — за Жана (Мельвиль Пупо), про которого никто толком не знает, чем он занимается, но деньги это приносит немалые (сам он говорит, что «делает богатых людей еще богаче»). Теперь она подвизается в аукционном доме, просто чтобы не сидеть целыми днями без дела, и переживает, что все считают ее «трофейной женой».

Чуть ли не в первые минуты возобновленного знакомства Ален признается, что был влюблен в Фанни, только не решался ей об этом сказать. Теперь он действует смелее: звонит, приглашает пообедать, и вот они уже вместе гуляют по парку с сэндвичами, вспоминая школьные годы чудесные. В этой обстановке Фанни — все еще в туфлях «Шанель» и с сумкой «Биркин» — чувствует себя больше в своей тарелке, чем на скучных приемах, обедах и загородных выездах на охоту с друзьями мужа, которые только сплетничают да обсуждают, где и что они ели (а вот Ален цитирует Малларме!). Его богемная мансарда и безымянное вино, купленное «по акции», довершают дело: между бывшими однокашниками вспыхивает страстный роман.

Зрители, возможно, и предвидели такой поворот, но саму Фанни, которая в общем-то по-прежнему любит мужа, он невероятно удивляет. Анализ собственных эмоций настолько ее занимает, что она забывает (или не хочет) толком конспирироваться — пропадает на долгих обеденных перерывах, не отвечает на звонки, витает в облаках. Жан начинает что-то подозревать, а человек он упорный и, кажется, немного опасный: например, ходят слухи, что прежний его партнер по бизнесу пропал при подозрительных обстоятельствах.

В фильме сталкиваются — или, учитывая его спокойную, чуть насмешливую, что бы ни случилось, интонацию, скорее просто встречаются — два подхода к жизни. Фаталист Ален верит в судьбу и в то, что все на свете решает случай,— например, сам факт рождения для каждого человека уже стал огромной удачей, ведь шансы на это минимальны; сделавший себя сам Жан считает, что полагаться на игру фортуны глупо и неправильно — человек сам прокладывает себе путь, и везение тут ни при чем. Истина, как водится, где-то посередине, и кому об этом знать, как не Вуди Аллену, «отмененному» у себя на родине из-за так и не подтвержденных обвинений в растлении приемной дочери, а на пресс-конференции в Венеции сказавшему, что с ним никогда не случалось ничего ужасного и ему всегда везло.