Зрелая спортивная форма

"Надо быть в спортивной форме!". Это не лозунг, а часть жизни. Сегодня все мужчины занимаются каким-нибудь спортом. Но к действительно любимому спорту большинство из них приходят далеко не сразу. ЕКАТЕРИНА ИСТОМИНА рассматривает типы современных спортивных мужчин.

Мышцы решают все

Быть маньяком фитнеса модно было три года назад. Сегодня мода уходит, но отдельные маньяки тренажеров и ковриков попадаются. На одного из них мне удалось полюбоваться две недели назад. Дело было в Hotel du Cap Eden Roc, что в самом сердце Антиба. Главными персонажами отельного пляжа считались волосатый бонвиван лет пятидесяти, его близорукая дама в шляпе Pucci, пара бездельниц-мамаш в Burberry, блондинка в Hermes и мой герой в легких светлых купальных трусах Gucci.

Герою было года 43. Поджарый, но не пережаренный, а с кровью — бифштекс medium. Прямые ноги, втянутые коленки. Живот неестественно приятной формы. Развернутые плечи. Загорелая лысина и солнечные очки. Бегло говорящий по-французски дядечка оказался русским.

— Хотелось бы поехать в Сан-Поль-де-Ванс,— мечтательно сказала я.— Посмотреть на дом, где жили импрессионисты, где они платили за обед своими великими картинами. Там сейчас ресторан "Золотая голубка".

— Душа моя, для поездки ты выбрала неверное время. С пяти и до семи у меня всегда только спорт,— подчеркнул мой герой, финансист.

Финансист (он трудится в фонде прямых инвестиций) рассказал, что к спортивным занятиям относится серьезно. Занимается спортом уже более 15 лет, с начала 90-х, когда спортом начали заниматься все приличные люди. Придя к финансовой власти, бедняга перепробовал все виды спорта и потренировал все известные мышцы. В период нашего знакомства он был увлечен разработкой musculus obliquus externus abdominis, которая еще известна как "солдатская мышца". Он показал мне, где находится musculus obliquus externus abdominis, и объяснил, почему она важна.

Musculus obliquus externus abdominis отвечает за рельеф нижней части и косых мышц брюшного пресса. Эта мышца в идеальном состоянии есть у Брэда Питта. Мышца very sexy.

— Для тренировки musculus obliquus externus abdominis не требуется много усилий. Мышцы живота относятся к разряду легкотренируемых. Важна регулярность,— вещал, понижая голос, как будто кто-то мог его подслушать, финансист.

— Давай, душа моя, вместо импрессионистов снимем лучше на двоих завтра вот тот домик,— сказал он за ужином на балконе, указывая на строение в глубине парка. Hotel du Cap Eden Roc — это сосновый парк, в котором стоят корпуса и деревянные постройки, назначение которых понятно не сразу. На момент ужина мне было неведомо, чем занимаются в этом домике.

— Это очень важный домик в отеле, и там все устроено,— продолжал мой знакомец. Он приглашал меня на урок физкультуры — домик был местным клубом фитнеса.

— За мышцы живота! — поднял бокал маньяк. Только почему же этот тип все время называл меня "душа моя"?

По большой нужде

Некоторые мужчины вынуждены прибегнуть к фитнесу, когда в их жизни наступают резкие статусные или же гормональные перемены. Один известный журналист, стратег любой пирушки и харизматик в начале 90-х о спорте знал только то, что в газете, где он работал, есть отдел спорта и там наливают. У журналиста была лысина, окруженная патлами, и длинное нетренированное тело. Журналист был похож на кота, побывавшего в переделках, иные же сравнивали его с Волком из "Ну, погоди!"

Журналист постепенно поднимался по карьерной лестнице. И вот он стал главным в своей газете, отцом родным для других журналистов, и у него начали брать актуальные интервью телевизионщики. Тем временем образ приблатненного кота вышел из моды. Требовалось переосмыслить концепцию, пойти на радикальные меры. Журналист познакомился с дантистами, стилистами и текущими коллекциями бельгийцев. Дантисты и стилисты сделали свое дело, и бельгийцы ему тоже подошли. Для окончательного воплощения новой концепции оставалось только освоить теннис, гольф или горные лыжи. Но к ним было не подступиться без начальной физкультподготовки. Утро журналист стал встречать в редакционном спортзале, в обществе штанги и двух гантелей. Постепенно встал на лыжи. Сначала много и больно падал, но потом перестал. Сейчас выезжает на мировые горнолыжные курорты с семьей. Освоил также гольф.

Иногда к фитнесу приходят не через карьеру, а через любовь, пусть и запоздалую. Знакомый художник, специалист по книгам, визиткам и настенным календарям, ушел в запойный фитнес, когда ему стукнуло 42. У него наступил так называемый кризис среднего возраста, и он стал кидать нескромные взгляды на самых юных дев. Земную жизнь пройдя до половины, художник открыл для себя современные велотренажеры с датчиками, вертикальный солярий с разными оттенками загара и бассейн с нехлорированной водой.

Стремясь к вечной молодости быстрыми темпами, художник нанял себе персонального тренера, а когда тот перешел в другой, более дорогой клуб, ушел за ним. Художник три раза в неделю массировал мышцы спины мощными струями водопадов, разбивающими самые застарелые отложения солей. Он носился по элитной беговой дорожке, как бешеная собака, в новых кроссовках из третьей линии Ямамото. Он плавал брассом, кролем и "бабочкой" и сокрушался, что Дрис ван Нотен не наладил выпуск купальных аксессуаров и он не может выглядеть артистично в бирюзовых водах бассейна. В погоне за фигурой он бросил пить водку и валокордин и стал заниматься фитнесом по ночам, пригласив для подмоги еще нескольких тренеров. Это крайний случай фитнес-истерии, регистрируемой в основном у отечественных работников творческих профессий.

Барином надо быть

Противники фитнеса, чтобы противостоять глянцевым стандартам, разработали свою философию сопротивления. Такой философ попался нам в самом начале летнего сезона в Park Hotel Viznau на Люцернском озере. В отеле — бассейн, но купаться принято в озере (есть лесенка и плавучий трамплин). Купаться принято рано утром. Так делал даже Лев Толстой, когда жил в соседнем с Park Hotel Viznau отеле — он в широких черных трусах до колен выходил к озеру. Еще здесь все катаются на велосипедах у подножия горы Риги.

Ранним утром я взошла на трамплин и прыгнула в воду. На берегу остался сидеть пятидесятилетний мужчина в клетчатом халате. Он был похож на дирижабль небольшого размера. Он мог бы сойти за американца, которых много в Park Hotel Viznau, но оказался русским. Что греха таить, этот бегемот был нефтяником, помешанным, как это часто бывает у нефтяников, на Швейцарии. У него было много спортивных друзей, но он, наоборот, бравировал антиспортивным образом жизни.

— Я из Сибири и здоров как пельмень. Я толст как медведь и силен как бык,— говорил он за обедом, приминая добавочную порцию кровяных колбасок, которые в местном ресторане "Четыре кантона" ("15 звезд" по рейтингу Gault Millau) вышколенные повара готовили специально для него.

— А печень? Одышка? Судороги? Чувство тревоги? Чувство вины? Плоскостопие? Бессонница? В Ferrari влезаете? — спросила я, тщательно пережевывая облегченную рукколу.

— Я пиявки ставлю! — обиделся нефтяник.— Глупая мода это все бренчание гантелями. Вы знаете, как страшно спортивные нагрузки сажают людям их единственное сердце? А как спортсменкам трудно рожать? Фитнес лепит всех по стандарту! Надо барином быть, а мы не умеем. Барином, понимаете вы? Вина собирать, коньяки, машины, картины, курительные трубки. Не царское это дело — педали крутить.

— А как же гольф, барский вид спорта? С клюшкой с руках вы были бы похожи на американского сенатора-республиканца.

— Я присматриваюсь к этому гольфу. И присматриваюсь внимательно. Партнеры многие рекомендуют. Американские.

— Хорошо, что рекомендуют. Хорошо, что присматриваетесь. А в футбольчик перекинуться как? Пас левой, опасный момент! Онопко бьет по воротам! Гол!

— Да какой может быть гол, если Онопко бьет по воротам? Да я лучше бью по воротам, чем Онопко!

Через два дня на крыльце Park Hotel Viznau я увидела такую сцену. Нефтяник, к которому приехала подруга, двумя пальцами держал за руль велосипед. Грация, имевшая, скорее всего, украинское гражданство, уже сидела в седле второго.

— Кристина, девочка моя. Может, по магазинам в Люцерн на машинке сейчас съездим?

И они уехали, скрипя педалями. Думаю, что в гольф этот человек играть обязательно будет.

Коллекционное значение

Для того чтобы правильно заниматься спортом, как нам кажется, нужно собрать коллекцию любимых видов. Так, например, поступил молодой, 36-летний владелец небольшого интеллектуального, но приносящего доход издательства. Это просвещенный состоятельный российский гражданин, проживший восемь лет в Нью-Йорке. Там он приучился регулярно играть в теннис, а полгода назад бросил бокс, а три месяца назад — фехтование. Он рассказывает, что моду на бокс и на фехтование не так давно завезли в Москву молодые русские лондонцы, проживающие по большей части в Ноттинг-Хилле.

Теннисом владелец издательства занимается два раза в неделю по одному часу с тренером. С партнерами он играть не хочет принципиально — хочет продолжать учиться.

— Ты знаешь, мне хватает тенниса два раза в неделю. А зимой обязательно на лыжах. Экспериментов больше никаких не хочу. Моя спортивная коллекция — теннис и лыжи.

Люди, которые жили или работали на Западе, чаще других прибегают именно к коллекционному, а не к модному сезонному методу. Мой учитель, покойный ректор ГИТИСа, профессор философии, выпускник Ленинградского Суворовского училища и Сорбонны, на протяжении многих лет работал во Франции. Профессор читал в Сорбонне лекции по Кьеркегору. В футбол он играл еще с суворовских времен. А вот с кем играть среди сорбонской профессуры, не нашел. Тогда он сколотил команду из своих студентов и играл с ними по воскресеньям. В Москве он тоже играл в футбол и пробовал бегать по утрам по широкой Марксистской улице. Но выбрал в итоге прыжки на батуте. Совершенно немодный вид спорта. Круглый красный батут стоял у него дома, в библиотеке, и философ ежедневно скакал на нем целый час.

Знакомый по туристической поездке крупный бизнесмен, ближайший родственник владельца разветвленной российской сети общественного питания, русский, но родом из Венесуэлы. Его дедушка и бабушка эмигрировали из России после революции в Сербию, а после второй мировой перебрались в Венесуэлу. Бизнесмен родился и вырос в Каракасе, учился в Калифорнии, Риме, Париже и Мадриде. Работал в Берлине, Амстердаме и Лондоне. Сейчас он живет в Москве. В любом городе на протяжении тридцати лет он ежедневно бегал по утрам: в Лондоне — в Гайд-парке, в Париже — по набережным Сены, в Берлине — на Карл-Маркс-аллее, в Мадриде — по бульвару Кастельяна. В Москве он бегает по утрам в парке Сокольники, причем в любую погоду. Я знаю, что он предан своему скромному и неприметному спорту навечно. Пока смерть не разлучит их.