«Сравнение ДНК в реальных условиях дает некомпенсируемые погрешности»

В начале февраля были приняты изменения в федеральный закон о Государственной геномной регистрации (деятельность, связанная с отбором, использованием, хранением и уничтожением биологического материала.— «Ъ-Кубань»). Они расширяют перечень подлежащих ей лиц за счет заключенных, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, а также попавших под административный арест. О правовых нюансах принятых изменений в закон рассуждает адвокат Александр Якимович.

«Поскольку геномная регистрация представляется как дополнительный инструмент для того, чтобы закон защищал граждан и общество, он должен быть безупречным. Закон требует считать подозреваемых невиновными, если нет доказательств, и требует, чтобы доказательства были достоверными и полными. Никакие предположения и допущения закон не признает.

Но современный уровень науки и, что важнее, техники — таков, что технология сравнения образцов ДНК не позволяет получать достоверные результаты. Ученые добились выдающихся результатов в исследовании ДНК, но это исследования, которые ведутся высококлассными специалистами в условиях специально созданных ими лабораторий.

Практическое уголовно-процессуальное сравнение образцов ДНК проходит в качественно иных условиях — не учеными, не в научных лабораториях, и главное — не по всем реально изученным признакам, а только по некоторым, которые можно измерять стандартизированной примитивной аппаратурой и силами не ученых, а техников.

В итоге сравнение ДНК в реальных условиях дает некомпенсируемые погрешности. Не вдаваясь в подробности, теоретически уникальный ДНК показывает полное совпадение уже при выборке менее 800 тыс. вариантов. На практике это значит, что тест ДНК, проведенный всему населению Москвы, показал бы, что не менее 12 объективно разных людей — это один и тот же человек.

Насколько мне известно, за 20 лет применения ДНК-идентификации в России имеется более 100 задокументированных случаев ложного результата, причем не связанных с ошибками или техническими сбоями. С ошибками, сбоями, повреждениями образцов — количество запредельно большое. Именно поэтому так называемый "тест ДНК" не может являться достаточным доказательством. Но цели введения геномной идентификации этот факт игнорируют.

Стоит ли опасаться фальсификаций с базой ДНК? Когда в одних руках находится и база образцов, и система превращения образцов в цифровые данные, и система контроля за ними, препятствий для создания поддельных образцов нет. А техническая возможность их создания имеется.

Что касается доводов о том, что тесты ДНК в суде оцениваются "в совокупности" со всеми остальными, то практика реальной адвокатской деятельности показывает, что эти доводы ошибочны. И хотя формально результат теста ДНК или, например, теста на полиграфе — подлежат "оценке в совокупности", на практике суды рассматривают их как доказательства, опровергающие даже объективные данные. Мне неизвестна судебная практика критической оценки судами результата теста ДНК.

Конституционных оснований для принудительно отбора биоматериала нет вообще. Осужденный ограничен в своих правах человека и гражданина только в том объеме, который установлен приговором. Отбор биоматериалов не является частью наказания, суд его человеку не назначал. Но фактически новый закон устанавливает, что на человека возлагается дополнительная обязанность только по тому основанию, что он осужден.

Я убежден, что государство не сможет создать реально действующую базу ДНК, как финансово, так и организационно. В плане кадрового обеспечения — вообще нет никаких шансов. Приведу примеры 20-летних сбоев базы по автотранспортным средствам, 30-летних проблем с базой ИНН, с неполнотой базы кадастра недвижимости. На них были потрачены десятки миллиардов и десятки миллионов человеко-лет — результат неудовлетворительный. База ДНК потребует качественно иного уровня специалистов, не говоря о том, что количество параметров больше на два порядка, и это если забыть о системе хранения образцов, принципы которой вообще неясны».

Читайте нас в Telegram