Вчера президент Владимир Путин встретился с премьером Михаилом Фрадковым. По сообщению кремлевской пресс-службы, обсуждалась "социально-экономическая ситуация в стране". Подробности не разглашаются, но среди тем, как утверждают источники Ъ, была и повестка намеченных на сегодня и на 18 марта заседаний бюджетной комиссии правительства. На них предстоит решить, какими в 2006 году и на перспективу до 2008 года должны быть бюджет и стабилизационный фонд. По сути, речь идет о том, каким будет курс экономической политики и кто его будет определять.
Вторничная встреча президента с премьером — исключение из устоявшегося графика. Что объяснимо: Владимир Путин наверняка хочет держать руку на пульсе бюджетной комиссии хотя бы потому, что старт ее работы был громким — 11 марта комиссия отвергла реформаторские предложения Михаила Фрадкова (см. Ъ от 12 марта).
Итак, первым решением бюджетной комиссии был отказ от снижения налогов на трехлетнюю перспективу. Другими словами, комиссия предпочла копить деньги в бюджете, чтобы при дальнейшем проведении социальной реформы не столкнуться с тем, что соответствующие расходы не предусмотрены бюджетом. Следующий шаг — оценить масштаб предстоящих расходов, учитывая продолжение монетизации льгот, с одной стороны, и предстоящее перекладывание из бюджета на граждан растущей части расходов по содержанию ЖКХ и системы здравоохранения и образования — с другой. В трехлетней перспективе такое перераспределение расходов твердо заявлено. Проблема, однако, в том, что оценок, во сколько предстоящие и уже начатые реформы обойдутся бюджету, пока, как честно признали источники Ъ в Минфине, нет. А ростом расходов граждан в связи с изменениями в системе здравоохранения и образования вряд ли кто-то из чиновников всерьез озаботился.
Но это вовсе не значит, что президенту с премьером вовсе не о чем было поговорить, если они обсуждали "социально-экономическую ситуацию в стране" с учетом предстоящей работы бюджетной комиссии и шире — правительства в целом. Не зря встреча продолжалась на целый час дольше запланированного. Проблема, которая стоит и перед комиссией, и перед правительством, шире изыскания денег на социальные реформы. Предстоит выбрать курс экономической политики. И не какой-то абстрактно-либеральный или, наоборот, конкретно-интервенционистский. Для начала предстоит, не погружаясь в глубины экономической теории, просто выбрать, какую задачу считать приоритетной: поддержку экономического роста или борьбу с инфляцией. Дело не в том, что эти задачи противоречат друг другу — совсем наоборот, но вот инструменты их решения различны.
11 марта правительственная комиссия начала выбирать. Отказ от снижения налогов — это точно отказ от поддержки роста. А вот курс на бюджетное накопительство — это еще не борьба с инфляцией. Ведь собирают в бюджет для того, чтобы его потратить. "Знатоки" могут внести поправку: инфляционными якобы становятся только те расходы бюджета, которые не подкреплены его доходами. В теории так, потому что если расходы бюджета не превышают его доходов, то увеличения денежной массы нет, значит, и инфляции нечего разгоняться. К сожалению, это правило в сегодняшней России не действует: в России не дефицит, а профицит бюджета, есть еще и стабфонд, а годовая инфляция по-прежнему измеряется двузначными цифрами. Значит, для борьбы с инфляцией нужны более радикальные средства. Такое средство в правительственном арсенале есть — стабфонд. И вопрос о том, что с ним делать, наверняка волнует и президента, и премьера.
Если правительство всерьез, а не на словах собирается прежде всего снизить инфляцию, резонно полагая, что успех в этом деле сам по себе явится фактором поддержания роста, то необходимо, чтобы накапливаемые средства текли не в бюджет, а именно в стабфонд, который гораздо сильнее бюджета защищен от покушений лоббистов роста госрасходов. Другими словами, Минфин во главе с министром Алексеем Кудриным должен стоять на защите "цены отсечения". Напомним, это цена барреля нефти, все доходы бюджета при ее превышении должны направляться в стабфонд. Сегодня она составляет $20. Если учесть, что объем допдоходов бюджета, возникающих прежде всего из-за того, что прогнозисты Минэкономразвития поскромничали, занизив среднегодовую цену на нефть, в среднем с момента возникновения стабфонда составляет 15-20% плановых доходов бюджета, логично было бы снизить "цену отсечения" на ту же величину — до $16-17. Это было бы той борьбой с инфляцией, в которой можно рассчитывать на успех. Могут возникнуть опасения, что тогда опять рухнет конструкция дорогостоящих реформ, в первую очередь социальных. Но они беспочвенны. 12 марта Ъ уже приводил расчеты: сейчас в стабфонде 707,5 млрд руб., профицит федерального бюджета за январь--февраль составил еще 224,5 млрд руб., золотовалютные резервы ЦБ на вчерашний день составили $134,4 млрд. Все вместе означает, что правительство располагает финансовой подушкой безопасности почти в 4 трлн руб. А этого больше чем достаточно для осуществления радикального плана борьбы с инфляцией за счет резкого перераспределения средств из бюджета в стабфонд.
В правительстве, однако, вынашиваются совсем другие планы. Алексей Кудрин, вместо того чтобы всеми средствами защищать от повышения нынешнюю "цену отсечения", готов, как показало заседание бюджетной комиссии 11 марта, поднять ее до $23. Как утверждают в Белом доме, Михаил Фрадков готов пойти еще выше — до $25. Обоснование: прогноз среднегодовой цены на нефть марки Urals в 2006 году — $34 за баррель (в 2005 году — $28). Между тем это вовсе не обоснование, потому что, если цена нефти будет повышаться, это само по себе приведет к усилению инфляционного давления — экспортеры имеют обязанность и обыкновение менять свои доллары на рубли. Значит, если ставится задача борьбы с инфляцией, то "цену отсечения" надо решительнее снижать, а не поднимать.
Отдельный сюжет — это эволюция, происшедшая в окружении премьера. Возможно, она вызвана внезапным отпуском замглавы его аппарата Михаила Копейкина (его ждут на работе уже сегодня), который предлагал пополнять бюджет из стабфонда только в случае снижения налогов. Теперь та же перекачка средств предлагается при тех же налогах. А это уже принципиальный поворот в политике от либерального курса снижения налогов на вышеупомянутый интервенционалистский по образцу идей уже не Михаила Копейкина, а Сергея Глазьева — возвращается любимая левыми модель "бюджета развития". При этом скорость, с какой люди, претендующие на роль соавторов премьера в проведении экономической политики, меняют ее ориентиры, стоит того, чтобы если не премьер, то президент дал ей оценку.