В прокат выходит «Скрежет», полнометражный дебют финки Ханны Бергхольм в духе хорроров студии A24, в котором розовая идиллия пригородной жизни превращается в орнитологический кошмар, помноженный на «Портрет Дориана Грея».
Фото: Russian World Vision
Фото: Russian World Vision
Карикатурно-добропорядочная семья 12-летней гимнастки Тиньи живет на планете уютного гламура, словно срисованной с каталогов интерьерных журналов: папа и сын (пугающе похожий на него) ходят в голубом, мама и Тинья — исключительно в розовом, цветочный орнамент на их платьях гармонирует с узором обоев, все комнаты их типового загородного дома, стоящего среди десятка таких же безупречных коттеджей, похожи на магазин Zara Home, а от постоянных широких улыбок у героев, кажется, сводит скулы. Это как будто не люди, а живые манекены.
В общем, так на самом деле и есть: мама Тиньи — блогерша, которая навязчиво превращает каждую минуту частной жизни в материал для своего инстаграма. Все, что не вписывается в пластиковый канон идеальной семьи, обрезается при кадрировании фотографий. Точно так же обрезает мать и реальную жизнь Тиньи, сводя девочку с ума своим перфекционизмом. На носу у Тиньи — соревнования, от нее ждут триумфа, но девочка никак не может выполнить программу на тренировках, доводя себя до обмороков и стирая на турнике руки до крови. Неудивительно, что вытесненная злость возвращается в дом — в виде случайно залетевшей черной галки, которая мечется по розовой гостиной, бьет посуду, сшибает декор и грозит превратить идиллию в руины. Убитая улыбчивой матерью, птица возвращается обратно через кошмарные сны Тиньи и откладывает яйцо, из которого вылупится гигантский кукушонок. Законы природы неумолимы, и мы уже понимаем, что в этом гнездышке останется только один птенец. Но ни Тинья, ни ее семья этого еще не понимают.
Фото: Russian World Vision
Фото: Russian World Vision
Фото: Russian World Vision
Фото: Russian World Vision
Фото: Russian World Vision
Показанный на последнем «Сандэнсе» дебютный хоррор Ханны Бергхольм, конечно, не сравнить с современными жемчужинами жанра вроде того кино, что производит знаменитая студия A24, открывшая нам Роберта Эггерса и Ари Астера. «Скрежет» — типичный концептуально-поэтический хоррор второго эшелона, в котором национальная специфика служит приправой к глобальному стерильно-гламурному стилю (см., например, британский «Вивариум», где, кстати, тоже была разыграна «кукушечья» карта, или австрийские «Ведьмы» Лукаса Фейгелфелда). Другое дело, что тут этот стиль сам по себе служит и предметом сатиры, и источником жуткого. Приторный быт героев, которые уже совершенно слились со своим отражением в инстароликах, настолько сюрреалистичен, что появление в доме злого двойника Тиньи поначалу выглядит как аниматроника из старого аналогового хоррора категории B. Но чем дальше, тем больше гигантский птенец становится похож на девочку (и даже получает женское имя — Алли), что кажется вполне закономерным продолжением тотального «позитива», давно уже превратившегося в кошмар. Птенец, как портрет Дориана Грея, кажется одновременно и чужаком, вторгшимся в дом, и темной эманацией героини, ее бессознательным, которое поначалу пытается разбить позолоченную клетку, а потом и вовсе вытесняет человека. В какой-то момент в фильме даже начинает чувствоваться то мерцание двусмысленности, которое необходимо этому жанру: чужак и девочка словно сливаются, и в их сдвоенном образе мелькают намеки на лунатизм, сонный паралич, булимию, кризис переходного возраста. Тинья маниакально ест птичий корм, чтобы через минуту выблевать его в кормушку Алли, ей больно, когда ее жуткий двойник терпит удары — и наоборот, их лица со временем становятся идентичны, как и чувства.
Нельзя сказать, правда, что все интересные идеи и находки тут получают достойное их развитие и что под кукольным домиком, в котором живут герои, разверзается подвал достаточно макабрической глубины. «Скрежет», конечно, совсем не пугает, но все же вызывает ощутимый дискомфорт — во многом благодаря юному возрасту исполнительницы главной роли (Сиири Солалинна), которой приходится изображать либо онейрический ужас (все собственно хоррор-сцены сняты как тягучий липкий ночной кошмар), либо оптимизм и энтузиазм, вскрывающий смертельную усталость и пустоту. Кажется, что такой взгляд ты уже видел… ну да, на фоторепортажах со скандальной пекинской Олимпиады, демонстрирующих лица наших умученных муштрой фигуристок.
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram