В этом сезоне мех окончательно и бесповоротно отвоевал свои позиции. Нам больше не морочат голову всякими практическими соображениями тепла и комфорта, то есть, конечно, если кто хочет — пожалуйста. Но главное, что внушают нам дизайнеры: мех — это для красоты, и не надо обманывать самих себя.
Из самых ярких впечатлений моего советского детства --магазин сувениров, где среди лаковых шкатулок, оренбургских платков и залежей янтаря продавались меховые брошки. Они были похожи на маленьких несчастных свернувшихся клубочком мышат, и, честно говоря, я всегда их немного побаивалась, во всяком случае прикасаться к ним не хотелось. До сих пор не понимаю, из какого меха они были состряпаны, но ясно одно: сделаны они были для красоты. А для чего еще может быть сделана брошка?
Еще я помню костюмы ансамблей народного танца, которые танцевали по телевизору на 7 Ноября и Новый год. У них бывали платья с меховой оторочкой по подолу и по рукавам. Эти полосочки меха тоже были жалкие и какие-то неопределенные в смысле цвета и происхождения. Но назначение их, разумеется, было тем же самым — подразумевалось, что они украшают эти костюмы. И наконец, в универмагах для новобрачных, куда мы с подружками любили ходить, как в комнату смеха, продавались платья для невест. У них были такие белые меховые крылышки, а у некоторых даже воротнички. А бывали даже пелеринки, отороченные тонкой полосочкой белого меха. В аскетичные советские годы мех оставался символом богатства страны и превращался не столько в позволительную, сколько в дозволенную роскошь.
Кей Фрэнсис
Все эти прекрасные вещи вспоминались мне, когда мех стал потихонечку возвращаться в большую моду после политкорректной экологической декады 90-х. Он возвращался в виде сумочек и сапожек, пушистых варежек и наушников. То есть кроме собственно больших и солидных меховых вещей нам предлагалось побаловаться этими милыми меховыми безделушками. Вполне при этом непрактичными. Но в этом сезоне мех окончально перешел в статус украшений.
Грета Гарбо
А как иначе можно расценить алые меховые оторочки на плечах в прощальной коллекции Тома Форда для Yves Saint Laurent. А гигантские лисьи боа того же автора только в коллекции Gucci. Вряд ли о тепле и уюте беспокоился и Альбер Эльбаз в коллекции Lanvin, набрасывая на плечи маленькие меховые воротники, больше похожие на съемные матросские апаши. Да и все эти горжетки на шелковых лентах у Louis Vuitton и Alberta Ferretti тоже не что иное, как сплошное кокетство. Что уж говорить об этих странных, но таких очаровательных широких меховых оторочках на платьях, которые похожи скорее на маленькие меховые юбочки — такие были и в коллекции Moschino Cheap & Chick и опять у Lanvin. Конечно, все эти большие пушистые воротники-шарфы у Ralph Lauren и Dolce & Gabbana можно считать что для тепла, но на самом-то деле, конечно, для того самого жеста, которым все женщины так красиво кутаются в меха. А лисьи шарфы у Jean Paul Gaultier, которые так запросто перекинуты через шею и заправлены под узкие ремешки на поясе, это ведь исключительно для того, чтобы ими можно было любоваться. Да и, скажем прямо, невесомые жакеты, пелеринки и пальтишки из тонкой, как шелк, и переливающейся, как муар, каракульчи, что сделали в этом сезоне Prada и Marni, их ведь даже носить следует распахнутыми, лишь подпоясавшись все тем же узким ремешком, они ведь уж точно для красоты. Даже у дубленок появился сложный крой и многодельные детали. Даже смешной мохнатый горный козлик у Alexander McQueen совсем не выглядит простецким и грубым, скорее театральным.
Мех снова стал тем, чем был всегда,— драгоценностью, с которой обращаются, конечно, запросто, но используют все же по назначению. Для украшения. Поэтому исчезли все эти лицемерные новые технологии, благодаря которым и разобрать невозможно, то ли это норка перед тобой, то ли кусок бархата. Потому что все стало как-то по-честному. И в этой честности с ностальгией вспоминаются и мохнатые брошки из сувенирного магазина, и костюмы танцовщиц, и даже платья из универмага для новобрачных. Наверняка сегодня они казались бы красивыми. А если не красивыми, то уж модными точно.