Главным политическим событием 2021 года должны были стать выборы в Госдуму. Однако, по мнению корреспондента “Ъ” Андрея Винокурова, предсказуемая, в общем-то, думская кампания померкла на фоне другой, для властей гораздо более сложной. Ее пик наступил после думской кампании, но конца ей пока не видно, а ее участникам приходится выверять каждый свой шаг и кропотливо договариваться с обществом. В ходе этой кампании российская политическая система вдруг показала себя не как жесткая вертикаль, а как совокупность реальных демократических институтов, которые не подчиняются какому-то единому центру принятия решений, а действуют вполне в рамках классического разделения властей.
Полемика вокруг законопроектов о медицинских сертификатах увлекла российских политиков больше, чем борьба за места в новой Думе
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ
Полемика вокруг законопроектов о медицинских сертификатах увлекла российских политиков больше, чем борьба за места в новой Думе
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ
Еще в январе 2021 года эксперты, журналисты, политтехнологи, чиновники и политики потирали руки в ожидании думских выборов как главной политической кампании последних трех лет. Но сейчас стоит признать, что прошли они если и не скучно, то как-то безэмоционально. «Единая Россия», как выразились в сентябре некоторые эксперты, просто «не налажала» и скорее технологично, чем идеологично набрала депутатских кресел на конституционное большинство. Три оппозиционные партии более или менее сохранили свои позиции, а в Госдуме появилась пятая фракция в лице «Новых людей», которые на самом деле состоят во многом из людей не очень новых и давно известных в узких кругах российской политики.
Не порадовали участники кампании и какими-то яркими идеями, захватившими сознание россиян. Согласно еженедельным опросам фонда «Общественное мнение», в список главных событий недели выборы в Думу вошли уже ближе к развязке. А вскоре после их завершения российские власти вдруг оказались втянуты в другую кампанию — гораздо более принципиальную и сложную.
Это было тем более неожиданно, что еще летом, в разгар думской кампании, казалось, что коронавирусная тема ушла на второй план: от разговоров о пандемии устали и обычные обыватели, и представители власти, а появление целых трех российских вакцин вроде бы настраивало на разговоры не о ковидном настоящем, а о постковидном будущем. И даже летний всплеск заболеваемости не заставил власти бить тревогу, а мэр Москвы Сергей Собянин как внезапно ввел систему QR-кодов для посещения кафе и ресторанов, так неожиданно ее и прикрыл.
Однако осенью COVID-19 все-таки накрыл Россию очередной волной. В конце октября президент Владимир Путин снова объявил в России нерабочие дни, а одной из главных тем публичных и непубличных обсуждений стала необходимость достижения коллективного иммунитета путем массовой вакцинации. Но самого факта наличия в стране сразу нескольких вакцин оказалось для этого недостаточно.
И вот тут-то и выяснилось, что многие привычные для российских политических кампаний инструменты в данном случае не работают. Поговаривают, что некоторые консультанты предлагали представителям власти провести кампанию по вакцинации в жестком стиле и без особой оглядки на недовольных. Но довольно быстро стало ясно, что согласие граждан проявить свою лояльность на избирательных участках автоматически не конвертируется в их готовность прийти на пункты вакцинации.
Дело, возможно, в том, что корреляция между поддержкой власти и готовностью вакцинироваться оказалась отнюдь не самой прямой.
Или же в том, что, как аккуратно намекали мне некоторые социологи и психологи, неприятие вакцинации стало способом «выпустить пар» для тех граждан, которые вроде бы и не готовы поддержать оппозицию на выборах, но чувствуют в себе некоторое недовольство сложившимся в стране положением дел и своей личной судьбой. Более того, некоторые эксперты даже обращали внимание на то, что как раз традиционно считающиеся нелояльными либералы оказались более восприимчивы к призывам вакцинироваться, чем условные консерваторы и «охранители». «Либералы, такие как я, выступают за то, чтобы набивать QR-код на руку, чтобы быть максимально свободными — ходить на концерты и в рестораны»,— описывал мне свою логику один из таких «проваксеров».
При этом сама российская система власти в вопросах прививочной кампании уже не выглядела единым монолитом, а походила на полноценную систему сдержек и противовесов, как это и описывают политологи в своих учебниках современной демократии. Возможно, как это модно говорить, «спящие институты» внезапно проснулись, почувствовав свою нужность в связи с какими-то глубинными общественными процессами.
Так, например, критики власти привыкли говорить, что нынешний Конституционный суд (КС) готов оправдать и признать конституционными любые действия российских властей. Однако его председатель Валерий Зорькин в своей программной статье, опубликованной 27 октября, фактически предостерег власть от слишком сильного нажима в борьбе с коронавирусной инфекцией, прямо заявив об опасности произвольного вторжения в конституционные права человека под предлогом угрозы терроризма или пандемии.
И эта позиция главы КС, по информации “Ъ”, оказала определенный эффект на действия правительства: ряд источников говорят, что общефедеральная система QR-кодов якобы могла быть введена постановлением Белого дома, но мнение главного защитника Конституции подвигло чиновников разработать для этого специальные законопроекты.
Между тем Госдума, которая усилиями парламентского большинства, как правило, неизменно поддерживает инициативы правительства, тоже как будто внезапно вспомнила о разделении властей. До громких публичных заявлений дело не дошло, но во внутрифракционных дискуссиях отдельные статусные единороссы, как говорят, позволили себе достаточно резкие оценки предлагаемых мер. А некоторые прямо сравнивали их с пенсионной реформой, стоившей «Единой России» серьезных потерь в электоральном рейтинге.
В этой ситуации Госдума продемонстрировала вполне институциональный подход. Законопроекты о QR-кодах были отправлены в рассылку на 30 дней для сбора отзывов от регионов. С одной стороны, это соответствует требованиям думского регламента, но с другой — если какие-то законопроекты очень нужно принять побыстрее, то регламентные нормы депутатов часто не останавливают. Так что такое решение вполне можно считать политическим. А во время этой задержки думские политики даже вышли на прямую связь с противниками вакцинации. Например, спикер Госдумы Вячеслав Володин открыл комментарии в своем Telegram-канале под постом с призывом поделиться мнением о законопроектах — и, как шутили в соцсетях, «открыл окно в бездну»: его пост собрал более 700 тыс. отзывов, преимущественно негативных.
Представители других ветвей власти тем временем тоже пытались не продавить свое мнение, а учесть интересы сомневающихся. Так, вице-премьер Татьяна Голикова предложила продлить срок действия QR-кодов для переболевших коронавирусом с полугода до года и пообещала, что получить электронный сертификат смогут и переболевшие бессимптомно, предоставив справку о наличии антител. А законопроект, предполагавший обязательное наличие сертификата у пассажиров железнодорожного и авиатранспорта, вовсе был снят с рассмотрения — как подчеркнул спикер Володин, по совместному решению Думы и правительства. До этого более тщательно подойти к проработке такой меры призывал президент Владимир Путин.
Основные политические игроки в ходе дискуссий о вакцинации и QR-кодах делали именно то, чего требует от них реальная конкурентная борьба на выборах: стремились найти баланс, который поможет, не отступая кардинально от поставленных ранее целей (и сохраняя тем самым ядро своих сторонников), привлечь еще и неопределившийся электорат. И для этого власти не побоялись пойти на уступки оппонентам или, по крайней мере, услышать и пообещать учесть их запросы.
В политической философии нет однозначного ответа, как именно надлежит действовать политику: исходить из того, что считает правильным он сам, или же из того, что считает правильным общество. Но современные политические системы, вероятно, как раз и должны помогать искать баланс между двумя этими позициями. И наша система — во всяком случае, по одному отдельно взятому вопросу,— похоже, оказалась на это способна.
