Австралийский голландец Рольф де Хир — режиссер неприятный и тревожащий. Впрочем, австралийское кино, в особенности фантастическое или стоящее на грани фантастического, — зрелище не для слабонервных. В нем нет ни американского рационалистического морализаторства, когда ужас оказывается последствием неких давних грехов, ни итальянского оперного эстетизма. Приходящий ниоткуда страх — вещь в себе. Самый известный фильм де Хира — "Плохой мальчик Бабби" (Bad Boy Bubby, 1993) о недоразвитом существе, жертве инцестуальной любви мамаши, которая заперла его в доме: только к своему тридцатилетию ему пришлось столкнуться со страшным, непонятным миром.
"Проект Александры" (Alexandra's Project, 2003, ***) словно выворачивает ситуацию "Бабби" наизнанку. Благополучный яппи возвращается с работы домой, предвкушая уютный день рождения в семейном кругу. Зритель сразу догадывается, что дело пахнет керосином: на яппи за последние двадцать лет обрушилось в мировом кино столько несчастий, что им можно только посочувствовать. Австралийский бизнесмен не исключение. Ставни в его доме наглухо закрыты, женушка и дети исчезли без следа, а вместо праздничного пирога и бутылки дорогого вина ему приготовлена в подарок видеокассета, записка на которой вопиет: "Посмотри меня!". На кассете сгинувшая жена сначала исполняет танец с намеком на стриптиз, потом целится в мужа из пистолета. В принципе, такая завязка дает неограниченные возможности для игры с повседневными, бытовыми страхами, которые коренятся в подсознании любого человека, как бы удачно он в жизни ни устроился. К сожалению, Рольф де Хир фантазией не блеснул и свел многообещающую коллизию к достаточно банальной морали. Тем не менее ему стоит быть благодарным за то, что он, по меньшей мере вначале, сумел вызвать у зрителей беспокойство. Достойна уважения и его верность приемной родине: пожалуй, он единственный из крупных австралийских режиссеров, кто до сих пор не поддался соблазну Голливуда: хотя, может быть, никто его туда и не звал. Зато полностью "продался американскому империализму" и не то, что наступил на горло, а с особым цинизмом придушил собственную песню гонконговец Джон Ву. В фильме
"Час расплаты" (Paycheck, 2003, **) никак не узнать бывшего автора "Пули в голове" (Die xue jie tou, 1990) или "Киллера" (Die xue shuang xiong, 1989). А судорожные, будто бы внезапно пришедшие в голову режиссеру отсылки к его прошлым фильмам не вызывают ничего, кроме чувства неловкости. Например, пару раз замирают, направив друг на друга пистолеты, антогонисты, да слетает к оказавшемуся на краю гибели герою белый голубь. Да и сценарная структура "Часа расплаты" сводится всего лишь к популярной в 1990-х годах компьютерной игре, вернее, к этой игре свели патологические фантазии великого фантаста Филиппа К. Дика, чья новелла положена в основу сценария. В той самой, в которой игроку предлагали набор разных несообразных виртуальных предметов, с помощью которых ему предстояло выбираться из многочисленных ловушек. То же самое приключилось и с Майклом, компьютерным гением, который выполняет столь деликатные поручения различных корпораций, что по выполнении задания его не только осыпают золотым дождем, но и начисто стирают память о времени, проведенном за работой. Ему выпадает сделка всей его жизни: три года исчезнут из памяти, зато восьмизначная сумма гонорара позволит бездельничать до конца дней своих. Раскатавший губу Майкл получает, однако, вместо чека или акций пакет, обклеенный марками с Эйнштейном и содержащий в себе всяческую байду: от билета на автобус до пачки сигарет. А от гонорара он якобы сам отказался. Для полноты счастья за ним начинают охотиться брутальные парни из ФБР, требующие ответа на непонятные для него вопросы и в средствах убеждения не стесняющиеся. До парня не сразу доходит, что, когда он в очередной раз оказывается на грани жизни и смерти, каждая из навязанных ему безделушек спасает ему жизнь и ведет к некой цели. В нужный момент на помощь Майклу приходит засекреченный биолог, сыгранный Умой Турман, которой явно хотелось отдохнуть на съемках "Часа расплаты" от напряженной пахоты под руководством Квентина Тарантино. Она и отдохнула. Зрителю, помнящему бессмертное "А у вас, ха, ус отклеился", трудно удержаться от смеха, когда Майкл распознает подделку в подосланном к нему клоне Умы Турман, поскольку у той отклеивается радужка глаза. Не может не насмешить и хеппи-энд, в котором, избавившись от преследований спецслужб, любовники дружно трудятся в какой-то оранжерее. Надо же, девушка всю жизнь мечтала выводить суперсекретные кувшинки в ядерном реакторе, а теперь ей придется в компании Бена Эффлика таскать на себе мешки с фосфатными удобрениями. Впрочем, такой финал был бы всяк лучше того, который предлагает Джон Ву, ни с того ни с сего дарующий героям выигрыш в "Бинго".
