Декоративно-прикладное искусство Франции в некотором смысле пошло вспять. Возврат к старым формам и материалам происходит повсеместно. Это продемонстрировала и только что закончившаяся в Париже ежегодная выставка "Праздник льна": все представленные вещи — постельное белье, скатерти, полотенца — были в старинном стиле, из льняных тканей, изготовленных по старой технологии. Как говорили на открытии праздника авторы работ, никакие полиэфиры не заменят им натуральных тканей — хлопка и льна. Именно последние материалы и используют сейчас в основном художники-прикладники. Так, скатерти из грубой льняной ткани (пятнадцать цветов) выставила Christian Dior. Потеряло популярность даже модное одно время сшивание лоскутов: скатерти делаются, как в старые добрые времена, из целого куска материи. Немногие отваживаются теперь, подобно Эдит Мезар, живущей в Провансе, сшивать полосы материи разных цветов. Художникам остается для самовыражения узкая область — край скатерти. Вышеупомянутая Эдит Мезар — исключение. Гораздо типичнее для современного рынка льняная скатерть Жозе Уэля, который позволил себе только одну вольность — по бордюру в качестве своеобразного украшения пришиты грубые деревянные пуговицы.
Возврат к народному искусству и традициям характерен и для художественного фарфора и фаянса. Современного парижанина не смутят яркие, "простонародные" цвета посуды: синий, зеленый, желтый. Нежные же пастельные тона отошли на второй план. В рисунке по фарфору ценится теперь некоторая неуклюжесть, примитивность; обязательно должен различаться штрих кисти, причем даже лучше, если он будет не совсем ровный, грубоватый: рисунок, даже если он и не сделан от руки, должен таковым казаться. Наряду со скромными тарелками с бордюром появляется посуда с еще недавно показавшейся бы дикой фигуративной росписью: так, в магазине Crillon появился столовый набор, все предметы которого разрисованы слонами.
Продажа художественного фарфора потеряла прежнюю торжественность, когда купить можно было только полный комплект, состоящий из 44 предметов. И наборы стали меньше, и продаются они нередко частями. Ушли в прошлое супницы, которые, хотя и являются если не самым красивым, то во всяком случае самым представительным предметом в сервизе, в быту практически не используются. Супницы сохраняются только в полифункциональных сервизах, где они одновременно играют роль миски для салата или вазы для фруктов. Небольшие сервизы не только дешевле, но и предоставляют большую свободу художникам, которые могут воплотить свой замысел в нескольких предметах, не изводя себя раскраской полного сервиза. А производитель фарфора Оливье Ганьер, например, ознаменовал свой отход от традиций созданием чашек промежуточного размера между чайными и кофейными. Комплект составляют чашки разного цвета (что раньше было бы сочтено нонсенсом).
Ломают традиции "хорошего тона" и изготовители изделий из стекла и хрусталя. Если раньше рюмки из цветного стекла, а тем более цветного хрусталя, считались явным признаком дурного вкуса их владельца, то теперь это далеко не так, поэтому такие изделия производят даже самые известные мастера. Правда, грубые, яркие цвета стекла и фарфора по-прежнему недопустимы.
Что касается ювелиров, то они подчиняются новым веяниям из коммерческих соображений. Поскольку высокая цена серебра отпугивает покупателей, на смену серебряным изделиям приходят посеребренные. Так, фирма Siecle "переиздает" свой куверт 1927 года, но теперь он уже не серебряный, а посеребренный. Особенно огорчают мастеров по изготовлению столовых приборов молодые семьи, которые не стремятся купить даже посеребренные столовые приборы, вполне удовлетворяясь наборами из нержавеющей стали. Именно поэтому разрабатывается новая, более совершенная и дешевая техника серебрения: она позволяет покупателю приобрести вышеупомянутый куверт 1927 года за цену в три раза меньшую, чем прежде, когда он был из чистого серебра. Вообще столовые приборы теряют прежнее великолепие: вместо 34 предметов они состоят теперь не более чем из 20.
Все эти тенденции, как считают французские прикладники, скоро распространятся на всю Европу: ведь что бы ни происходило во Франции, она по-прежнему остается мировой законодательницей мод.