В январе прошлого года международная юридическая фирма Hogan Lovells объявила о назначении Натальи Гуляевой на пост управляющего партнера московского офиса, а в июне 2021 года госпожа Гуляева также возглавила рабочую группу ICC Russia по вопросам психологии в международном арбитраже. В интервью “Ъ” она рассказала о том, как компания помогала сотрудникам адаптироваться к удаленному режиму работы в период пандемии, что такое helicopter view в медиации и как метод «маленьких шагов» помогает юристам защититься от профессионального выгорания.
Управляющий партнер московского офиса Hogan Lovells Наталья Гуляева.
Фото: Предоставлено Hogan Lovells
Управляющий партнер московского офиса Hogan Lovells Наталья Гуляева.
Фото: Предоставлено Hogan Lovells
— Наталья, как известно, вы работаете в Hogan Lovells уже больше 20 лет. В январе 2020 года вы заняли пост управляющего партнера московского офиса, параллельно продолжив руководить практикой государственного регулирования, интеллектуальной собственности, медиа и технологий компании в России и странах СНГ. С какими препятствиями вам пришлось столкнуться в новой должности?
— Прошлый год объективно выдался сложным для всех, повлияв как на игроков международного юридического бизнеса, так и на их клиентов. Для меня он стал двойным испытанием: в январе 2020 года я была назначена управляющим партнером международной юридической фирмы, отвечающим за Россию и страны СНГ, а уже в первой декаде марта мне пришлось стремительно принимать решение о переводе почти всего офиса на работу в режиме онлайн.
Несмотря на то что мы и раньше использовали разнообразные способы видео- и онлайн-коммуникаций, основным средством общения оставалась личная встреча. В марте привычный формат резко поменялся, и поначалу нам казалось, что все рушится, однако вскоре выяснилось, что взаимодействие с клиентами, включая международных, стало более динамичным. В прежние времена к встречам приходилось долго готовиться: собираться в командировки, резервировать гостиницы, билеты, столики в ресторанах, а сегодня я просто нажимаю кнопку «назначить Zoom или MS Teams meeting» и точно знаю, что смогу пообщаться с человеком, где бы он ни находился. Мне кажется, возможность каждую неделю смотреть друг другу в глаза очень сближает: отношения с клиентами приобретают доверительный характер, становятся тем, что в литературе по бизнесу называется trust relationship, и развиваются с несравнимо более высокой скоростью.
Вопреки опасениям рынка, отношениям с новыми клиентами пандемия не вредит. Приведу пример из практики Hogan Lovells: в марте 2020 года один мой потенциальный клиент должен был прилететь в Россию из Японии. Мы согласовали дату визита, забронировали ресторан, куда собирались отправиться после переговоров… и вдруг эти планы сбились. Мы с командой (в нее входила Вироника Пилюгина — партнер московского офиса, чье назначение на эту должность произошло на волне нашего успеха в январе) обсудили возможные варианты и решили: вместо того чтобы отменять встречу, мы сделаем чисто маркетинговый ход — представим команду и нашу экспертизу онлайн. Так мы и поступили и по итогу встречи получили от клиента письмо, которое гласило: мы наняты. Я до сих пор помню тот восторг и энтузиазм, который мы испытали от понимания: ничего страшного не происходит! Да, мы находимся в новой реальности, но и в ней можно жить и работать.
— Как при удаленном режиме работы вам удавалось поддерживать в коллективе командный дух?
— Поскольку московский офис Hogan Lovells довольно большой (в нем работает около 70 сотрудников), этот момент был и остается для меня очень важным.
Многие наши сотрудники говорили нам, как им не хватает коллег и регулярного общения лицом к лицу. Мы считаем, что офисная работа имеет значительные преимущества, включая сотрудничество, обмен знаниями и обучение, которые являются основополагающими для нашей способности выполнять работу наилучшим образом и добиваться высоких результатов для наших клиентов. Мы стимулируем сотрудников к тому, чтобы они, по возможности, встречались лично. Тем не менее наше главное внимание по-прежнему сосредоточено на их безопасности и благополучии. Существуют проблемы, связанные с полностью удаленной работой, такие как более сложный баланс между работой и личной жизнью, проблемы с уходом за детьми, нарушение учебных процессов.
Сегодня мы применяем в работе гибридную систему и делим сотрудников на две группы: половину недели одна часть команды работает в офисе, другая — из дома, затем они меняются местами. Таким образом, у людей всегда есть возможность лично взаимодействовать с коллегами.
Кроме того, Hogan Lovells, как и каждая уважающая себя международная юридическая фирма, предоставляет своим сотрудникам хорошую страховку ДМС. Однажды по совету страхового брокера я обратила внимание на сегмент мобильных приложений, которые помогают сохранять пресловутый work-life balance. Рынок предлагает их в изобилии, но больше других мне понравилось приложение Virgin Pulse: оно основано на методе «маленьких шагов», благодаря которым вы можете прийти к большому результату. Сегодня оно стоит на телефоне практически у всех сотрудников московского офиса, я и сама активно им пользуюсь. Приложение позволяет достигать многих целей: помимо наблюдения за состоянием здоровья и обретения полезных привычек оно помогает людям жить более рационально, ответственно относясь к окружающей среде в ключе идей устойчивого развития.
Еще, как только стартовал локдаун, мы сделали еженедельную встречу офиса в онлайн-формате своеобразной традицией, а в дополнение к ней ввели несколько секций. Из тех, что отработали лучше всего, можно назвать «клуб любителей кино». Мария Казакова, которая возглавляет в нашем московском офисе программу Diversity & Inclusion, подготовила для коллектива подборку фильмов по темам национального, гендерного и других видов неравенства, и, признаюсь честно, мы посмотрели и обсудили невероятные киноленты. А что способно объединять людей сильнее того, что тронуло их до глубины души и заставило задуматься?
— Придя работать в компанию 20 лет назад, вы могли ожидать столь внушительного карьерного роста?
— У Hogan Lovells есть уникальная черта, которая меня вдохновляет: фирма поощряет органическое развитие, то есть непрерывный рост человека с рядовой позиции до руководящей.
Я начала работать в компании, будучи юной студенткой: я обучалась в Германии и свободно говорила по-немецки, фирма (тогда она называлась Lovells) взяла меня стажером в свой офис в Дюссельдорфе.
Сегодня мы очень дружны с дюссельдорфскими партнерами, хотя, когда я начала работать в фирме стажером, мне пришлось много трудиться, чтобы доказать свою состоятельность и сразу приступить к серьезным делам.
К счастью, нынешний глава нашей практики здравоохранения Андреас фон Фальк оценил мой потенциал и пришел ко мне в офис с коробкой конфет в одной руке, а в другой — с папкой со свежим судебным делом, по которому требовалось составить исковое заявление. Проект иска, который я подготовила, Андреас вспоминает по сей день: документы были настолько безупречны, что ему оставалось только направить их в суд. Кстати, это дело мы выиграли.
Так что моя история абсолютно линейна: придя в компанию на позицию стажера, сегодня я возглавляю московский офис международной юридической фирмы Hogan Lovells, которая в своем секторе входит в десятку лидеров по финансовому обороту. Это невероятно ответственно и одновременно ужасно интересно.
— Как на ваше назначение отреагировали коллеги по юридическому цеху?
— Конечно, без вопросов с их стороны не обошлось. Чаще всего интересуются, перестала ли я заниматься традиционной юридической работой. Конечно, не перестала. Помимо важных клиентов, которым я помогаю уже давно, постоянно приходят новые, которых я обязана обслуживать качественно, и тот факт, что наша прекрасная команда справится с этой работой не хуже меня, играет здесь второстепенную роль. Существуют задачи, в решении которых клиент хочет видеть активно вовлеченного старшего партнера, ведь именно партнерский опыт иногда помогает сделать тот шаг, который изменит весь ход процесса.
Еще один классический вопрос: погрязла ли я в бюрократии? Ответ: не погрязла. Конечно, управляющий партнер загружен административной работой, но для координации многих процессов — от финансов и HR до бизнес-девелопмента и IT — у него есть команда менеджеров. Люди, которые помогают мне в Hogan Lovells,— профессионалы высокого класса, и вместе мы успешно достигаем тех целей, которые ставит перед нами глобальный менеджмент.
Иногда меня спрашивают, почему я вообще согласилась на эту должность. Скажу без ложной скромности: немногие юристы получают возможность управлять столь масштабным бизнесом, и как можно отказаться от такого уникального предложения? Я действительно получаю большое удовольствие от своей текущей работы.
— С точки зрения профессионального интереса к чему вы тяготеете больше — судебным или третейским разбирательствам?
— Если говорить о судебных процессах, я не отношусь к категории юристов, которые стремятся просудиться по делу от первой инстанции до Верховного суда. Я не просто отрабатываю кейс, чтобы принести фирме деньги, а всегда стараюсь смотреть на дело в контексте потребностей клиента. Если конфликт можно разрешить до суда, выведя его из судебной плоскости, я непременно воспользуюсь этим шансом. Конечно, бывают ситуации, когда оппонент ни в какую не хочет идти навстречу, но часто получается уладить спор мирно. И там, где мы можем снизить расходы клиента, приведя его к нужному результату, мы, безусловно, будем выбирать этот путь.
Если говорить о методах разрешения споров, то и судебное, и третейское разбирательство может быть уместно в конкретном деле. Несмотря на то что в третейскую плоскость можно перевести далеко не каждое дело (хотя бы потому, что не все договоры содержат арбитражную оговорку), я замечаю, что третейских споров в моей практике становится больше, в последние два года меня чаще назначали арбитром. В приобретении необходимого опыта для выступления арбитром мне в свое время очень помогли блестящие образовательные программы академии Международной торговой палаты (International Chamber of Commerce) — Всемирной организации бизнеса по международному арбитражу (ICC) и Chartered Institute of Arbitrators, в котором на сегодняшний день я возглавляю российскую секцию европейского филиала.
Плюс заметно возрос интерес сторон к медиации. В некоторых случаях она оказывается гораздо эффективнее третейского разбирательства. Бывает, что спорящие стороны заходят в тупик: они сражаются много лет, закостенели в своей войне и упрямо не желают компромисса. При этом понимание, что они не придут к ожидаемому результату, даже если выиграют все суды, от них ускользает. Для того чтобы взглянуть на ситуацию сверху, нужен так называемый helicopter view, которым как раз и обладает медиатор.
— Имея огромный опыт в области разрешения конфликтов, вы, вероятно, согласитесь с утверждением, что причиной споров часто выступают скрытые психологические мотивы сторон. В июне вы возглавили рабочую группу ICC Russia по вопросам психологии в международном арбитраже. Не могли бы вы рассказать о ней подробнее?
— Россия уже много лет активно участвует в работе ICC. И недавно по инициативе членов Арбитражной комиссии ICC Russia, куда вхожу и я, была создана рабочая группа по психологии в международном арбитраже — новая структура, деятельность которой носит междисциплинарный характер.
— Каковы ее цели? И почему Арбитражную комиссию ICC Russia заинтересовали вопросы психологии в арбитраже?
— Рабочая группа движется в фарватере глобальной Арбитражной комиссии ICC. Несколько лет назад в рамках глобальной Арбитражной комиссии ICC началась работа по проведению исследования по вопросам обеспечения максимальной доказательственной силы свидетельских показаний. Вопрос не праздный: роль свидетельских показаний в международном арбитраже велика, а вот в российских судах это доказательство используется достаточно редко. Свидетельские показания — доказательство ценное, но в то же время на их точность влияет целый ряд факторов, таких как время, прошедшее с момента события, коммуникация с другими свидетелями после такого события, повлиявшая на его восприятие свидетелем, да и сама формулировка обращенных к нему вопросов. Результатом данного исследования стал отчет, который мы уже перевели на русский язык и планируем к печати.
— Какие первоочередные задачи стоят сейчас перед рабочей группой?
— В данный момент рабочая группа ICC Russia обсуждает тему нового исследования, проводить которое мы также планируем с участием признанных на международном уровне юристов и психологов. Тема, которая кажется нам наиболее актуальной,— процесс принятия решения арбитрами в рамках международного арбитража. Помимо исследовательской деятельности рабочая группа уже провела ряд мероприятий по таким актуальным темам, как точность свидетельских показаний в международном арбитраже и предвзятость арбитров. На будущих мероприятиях мы планируем популяризировать результаты исследования и привлекать внимание профессионалов к его проблематике. Мы с коллегами по рабочей группе сходимся во мнении, что понимание невербальной коммуникации и эмоциональный интеллект открывают перед нами новые возможности в эффективном разрешении споров. Уверена, что нас ждет очень интересная работа.
— Юристы не зря слывут высокоорганизованными людьми — для того чтобы быть одинаково успешным во многих областях права, требуется много дисциплины, энтузиазма и сил. Как вам удается не выгорать?
— С одной стороны, эта работа приносит огромное удовлетворение и очень высоко ценится на рынке. Это, конечно, очень бодрит. С другой стороны, важно неизменно соблюдать work-life balance: чем лучше юрист с этим справляется, тем долговечнее он в своей профессии, потому что эмоциональное выгорание настигает абсолютно всех, и у юристов нет от него страховки.
Вместе с тем всегда очень помогает интерес к работе. Мой уважаемый клиент решила отменить запланированный отпуск из-за свалившейся на нее горы рабочих задач, а я попробовала уговорить ее не менять отпускные планы. Ее ответ на мой осторожный вопрос, не боится ли она выгореть, был прекрасен: «Выгорают те, кому неинтересно». С этим трудно не согласиться.
Мы в Hogan Lovells прошли долгий путь в нашем отношении к психическому здоровью и стремимся предоставить нашим сотрудникам нужные инструменты в нужное время, чтобы они могли сохранять его и предотвращать болезни, ведь это основа нашего благополучия и производительности. Это является частью нашего глобального обязательства по созданию рабочей среды, в которой каждый может добиться успеха. В конце этого года мы представим обновленный глобальный подход к культуре well-being (благополучие сотрудников).
— Вы в профессии уже много лет, и вам все еще интересно. В чем секрет?
— Делайте то, что любите, будьте последовательны — и вас ждет успех. Мне объективно повезло, что юриспруденция все эти 20 лет не стояла на месте и нашей фирме постоянно приходилось развивать новые сферы. К счастью, под каждое новое направление бизнеса мне всегда удавалось найти человека, который укреплял его дальше. Скучать в таких динамичных условиях точно не приходилось.
Кроме того, профессия юриста дает мне удивительную возможность в течение всего рабочего дня общаться с очень умными людьми: клиентами, экспертами, оппонентами, представителями других компаний, с которыми мы сталкиваемся в своей работе. Ума не приложу, в какой другой профессии концентрация интеллекта была бы столь же высокой. И я искренне благодарна судьбе за то, что она сводит меня с блестящими, талантливыми и высокопрофессиональными людьми.