В прокат выходит фильм Джиа Копполы (племянницы Софии и внучки Фрэнсиса Форда) с Майей Хоук (дочкой Умы Турман и Итана Хоука) и Эндрю Гарфилдом в главных ролях. «Мейнстрим», над которым трудилась юная поросль славных голливудских фамилий, смотрится как манифест «бумеров», которые боятся современности: у внуков Нового Голливуда получилось настоящее «папино кино»
Фото: American Zoetrope
Фото: American Zoetrope
Фрэнки чуть за двадцать, и она — видеохудожница. Ну то есть как художница: в рабочее время Фрэнки мешает коктейли и разливает шоты в баре со стендапом «Аллея волшебства» и помогает на сцене (например, изображает гигантского младенца для комического номера с бутылочкой), а в свободное — тиранит айфон в поисках интересных кадров. В основном получается чистая видеопоэзия: голуби на рекламном щите, смешные парики в витрине, мерцающее табло распродажи. Такие кадры обречены на пыльную вечность YouTube, куда Фрэнки и заливает свое видео в тщетной жажде признания: ее мечта — преодолеть планку в 100 просмотров.
Джиа Коппола представляет свою героиню под стать ее амбиции — серией не то чтоб страшно увлекательных интертитров на манер немого кино, взятых словно из стандартного набора бесплатного видеоредактора. Если вчитаться в эти титры, то окажется, что Фрэнки осталось совсем чуть-чуть до взросления, но пока еще, не желая сделать решительный шажок к ответственной жизни, она фланирует по Лос-Анджелесу в тоске. Главная причина тоски — разбившийся на «порше» папа (Фрэнки в той катастрофе выжила). От меланхолии ее спасает случайная встреча с человеком в костюме крысы: его зовут Линк, он такой же фланер, как и она, только принципиально без смартфона и даже намека на постоянную работу, но зато с редким даром фотогении: умеет человек нести всякую чушь на камеру. Знакомство и успех первого видео с Линком наводит Фрэнки на мысль начать съемки отдельного интернет-шоу, в котором новый знакомый под псевдонимом No One Special будет разоблачать зависимость поверхностного современного человека от социальных сетей и лайков. Казалось бы, что может быть зануднее и непродуктивнее — высмеивать соцсети в социальных сетях,— но такова уж Фрэнки, заливающая в YouTube контент в духе Йонаса Мекаса.
Фото: American Zoetrope
Фото: American Zoetrope
Фото: American Zoetrope
Фото: American Zoetrope
Фото: American Zoetrope
Фото: American Zoetrope
Фото: American Zoetrope
В первые 10 минут «Мейнстрим» мог бы показаться романтической комедией, в которой за сердце неформатной умницы и красавицы (в роли Фрэнки — дочь Умы Турман и Итана Хоука, модель и певица Майя Хоук) борются два вроде бы непохожих, но все же одинаково непутевых парня. Просто один поумнее (это коллега Фрэнки по бару в исполнении Нэта Вулффа, игравшего в дебютном фильме Джиа Копполы «Пало-Альто»), а другой посмазливее (Эндрю Гарфилд, вместе с которым Коппола когда-то ходила на актерские курсы). Выбирать Фрэнки, впрочем, не придется, потому что режиссера, племянницу Софии Копполы и внучку Фрэнсиса Форда Копполы, интересуют вопросы поважнее амурных — стремительность взлетов и падений в призрачном мире видеоконтента, мимолетность популярности в социальных медиа и их опасность для неокрепших умов. «Мейнстрим» довольно быстро обретает зловещие черты социальной сатиры: нищий, то ли крыс, то ли принц, на глазах превращается в опасного трикстера с замашками начинающего фюрера, а на правах второстепенного героя в фильм вводится продюсер в исполнении Джейсона Шварцмана — лицемерный стяжатель, выжимающий соки из сетевых инфлюенсеров.
Увы, внимать столь прямолинейной критике со всей серьезностью трудно. Джиа Копполе нет еще и 35, а в интонации «Мейнстрима» сквозит что-то дедушкино. В самом прямом смысле ощущается то влияние, которое оказал великий патриарх клана Коппола на свою внучку. Сюжетная коллизия нового фильма, например, взята прямиком из классической истории Элиа Казана «Лицо в толпе» (1957), которая рассказывала о дороге к славе поющего социопата, найденного в городской кутузке предприимчивой девушкой с местного радио. Джиа Коппола не отрицает влияние первоисточника — в интервью она только подчеркивает, что сюжет 60-летней давности не потерял, по ее мнению, своей остроты. Может, и так, но этого не скажешь о контексте, в котором разворачивается действие «Мейнстрима».
Все-таки социальные сети — материя слишком сиюминутная и переменчивая, чтобы кино могло ее по-настоящему ухватить. Финансирование на независимый проект собирали несколько лет, долго сводили графики актерского состава, и за время пути обстоятельства замысла, кажется, подрастеряли свою актуальность. YouTube современным видеоблогерам кажется пенсионерской платформой, еще старомодней — идея производить для него телевизионные по своему размаху шоу. Нафталином потягивает и от звезд видеоблогинга, которые появляются в кадре на правах камео. Вообще, чувствуется, что в мире соцсетей режиссеру неуютно, нет у нее ни фейсбука, ни инстаграма. Раздражает сама их стилистика. В какой-то момент скорбящую по отцу Фрэнки натурально тошнит лайками и эмодзи, и в страданиях героини вдруг начинаешь видеть не столько критику интернета, сколько след подлинной трагедии Джиа Копполы, потерявшей отца еще до рождения (Джан-Карло Коппола погиб, будучи 22 лет от роду, в 1986-м, катаясь на скоростном катере).
Эта подспудная связь с реальностью, пожалуй, чуть приподнимает фильм над его сомнительной злободневностью. Недополученная любовь и шрам, который главная героиня закрывает прической, важнее недополученных лайков. Но едва ли этот мотив помогает понять общий посыл «Мейнстрима». К финальным титрам приходишь с немым вопросом: «Что это было?» Неожиданный от 35-летнего человека сеанс ворчания по поводу этих ваших твиттеров и интернетов? Или что-то большее, но, к сожалению, затерявшееся в приятном саундтреке и неказистых поп-арт-эффектах? Приятно, конечно, посмотреть на то, как Эндрю Гарфилд отплясывает в сверкающем перламутровом костюме под светом софитов, но от кино, отмеченного фамилией Коппола, обычно ждешь чего-то поглубже.
В прокате с 3 июня