Первый на помосте

На 86-м году жизни скончался Юрий Власов. В истории российского спорта первый отечественный король супертяжелого веса в тяжелой атлетике останется одной из главных его легенд. Легендами останутся и оба его олимпийских выступления — как выигранное у американцев в Риме в 1960 году, так и проигранное другому великому советскому штангисту Леониду Жаботинскому в Токио в 1964-м.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

На пике «оттепели» Юрия Власова в СССР обожали примерно так же, как Юрия Гагарина. И так же, как и Гагарин, он был символом советского прорыва в той области, в которой конкурировать приходилось с Америкой. В 1950-е в главной категории в тяжелой атлетике, в той категории, где разыгрывается фактически официальное звание самого сильного человека на планете, царили именно спортсмены из США, и их преимущество было колоссальным. Казалось, только американцам известен секрет подготовки грандиозных супертяжей.

Их гегемония оборвалась, когда к рубежу десятилетий Советский Союз вдруг явил миру своего грандиозного тяжелоатлета, совершенно не соответствующего укоренившимся стереотипам насчет того, каким должен быть претендент на статус самого сильного.

Выпускник-отличник Военно-воздушной академии имени Жуковского, он внешне походил именно на вдумчивого, погруженного в науку «ботаника», а не на человека, поклоняющегося «железу» (элегантные очки со временем идеально дополнили образ).

А его фактура консерваторами могла восприниматься как приговор шансам Америку остановить. Супертяжелая категория в штанге — это была категория для по-настоящему массивных людей, для людей-глыб, а не для тех, чья фигура наводит на мысли, скорее, о каком-нибудь секторе для метаний в легкой атлетике.

Но Юрий Власов еще в 20 с небольшим, только-только, по сути, отказавшись считать спорт обычным хобби «для разгрузки», принялся приближаться к американским рубежам, в 1959 году в Варшаве впервые стал чемпионом мира, а вскоре добился главного спортивного триумфа в своей жизни.

На Олимпиаде в Риме два штангиста из США, Джеймс Брэдфорд и Норберт Шимански, отчаянно пытались не отдать ему золото. Власов, то и дело заставляя зал вставать на ноги и аплодировать себе, по сумме трех упражнений (в те времена, помимо рывка и толчка, соревновались еще и в жиме) превзошел их на голову, показав результат 537,5 кг. Он был на два с половиной десятка килограммов лучше рекорда мира легендарного соотечественника Брэдфорда и Шимански Пола Андерсона.

Весь следующий олимпийский цикл Юрий Власов безраздельно владел супертяжелым весом. Он выигрывал турнир за турниром, трижды брал золото мировых первенств, установил еще три десятка рекордов – и купался в лучах славы и в СССР, и даже в той стране, что, по идее, должна была его люто ненавидеть, но отчего-то тоже безумно полюбила (хорошо известный факт: идолом, маяком Власова называл, например, Арнольд Шварценеггер).

Ни тренер Юрия Власова Сурен Богдасаров, ни сам спортсмен от американцев не скрывали методы подготовки, которые были подробно расписаны в толстых блокнотах, и приводили в изумление тех, кто знает толк подъеме сверхвеса.

В этих блокнотах было слишком много нового, непривычного: жим лежа, который большинству штангистов казался лишним, упражнения на развитие пресса и скорости (130-килограммовый Власов на стометровке выбегал из 12 секунд). И вообще, все эти записи походили на скрупулезное фиксирование научных экспериментов, на вечную работу над чем-то сложным, требующим особого интеллектуального подхода. На работу над чем-то, чем может заниматься лишь очень особенный человек, от которого невозможно ждать поражения.

Но непобедимый Юрий Власов проиграл на своей второй Олимпиаде в поединке с другим советским супертяжем Леонидом Жаботинским. Это поединок расколол болельщиков из СССР на два лагеря: на тех, кто считал Жаботинского героем, и тех, кто увидел в его триумфе торжество высшей несправедливости, а детали схватки неоднократно препарировали, снова и снова оценивая красоту и остроту сюжета. Жим, позволивший Власову сразу оторваться от соперника на 10 кг. Рывок, в котором действующий чемпион, несмотря на то что преимущество сократилось вдвое, словно стремясь продемонстрировать, что ему на это наплевать, что он по-прежнему уверен в себе, заказал четвертый, не идущий в зачет подход и под гром оваций поднял рекордный вес. И, наконец, кульминация — толчок, открывшийся тем, что Жаботинский снизил начальный вес до скромных по своим и соперника меркам 200 кг, как бы признавая: он сдается.

Дальше была шикарная для любителей психологии развязка. Взятые Власовым 210 кг, которые он, видимо, считал гарантией золота, настолько надежной, что дальше можно, как и в рывке, «сыграть на публику» и скакнуть через две ступеньки наверх. Синхронно запоротые обоими подходы на запредельные по тем временам 217,5 кг. Для Власова подход был третьим, последним, для Жаботинского — вторым. Но, посмотрев на его неудачную попытку, чемпион решил, что волноваться не стоит. А Жаботинский, оказалось, этим своим вторым подходом просто усыпил бдительность оппонента и, когда тот уже готовился принимать поздравления, 217,5 кг толкнул.

Леонид Жаботинский после той победы остался, чтобы одерживать новые. Юрий Власов, еще не ветеран, ушел из спорта, как-то мигом, как это бывает с пережившими страшный удар гениями, потеряв мощь — в том числе, чисто физическую.

Но его имя все равно оставалось на слуху: теперь — как вполне успешного литератора, публиковавшего очерки, рассказы, повести и серьезные исторические труды — такие, как основанная на дневниках отца-разведчика книга «Особый район Китая», написанная под псевдонимом П. П. Владимиров, а позже — как передового «перестроечного» политика, вошедшего в число лидеров Межрегиональной депутатской группы. Талант Власова оказался еще крупнее, чем можно было предположить в годы его успехов на тяжелоатлетическом помосте.

Алексей Доспехов