Специалист-нутрициолог о пищевых привычках, бодипозитиве и о том, как договариваться с собой.
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
«В 33 года я весила больше 200 кг: генетическая предрасположенность — в детстве мне с гордостью рассказывали, что папа не проходил в двери, ожирение с детства»,— рассказывает Татьяна Демьяненко, сертифицированный тренер-нутрициолог, эксперт в вопросах питания, член Европейской ассоциации профессионалов фитнеса (FPA), основатель первого в России низкоуглеводного клуба, блогер с многотысячной армией последователей. Наш разговор — о принятии себя, философии жизни, вредных привычках и важности вдохновляющего окружения.
— Получается, вы пришли в профессию совсем не случайно, и этот путь к успеху впечатляет. Расскажите о своем личном опыте.
— Это опыт глупых ошибок — расскажу, чтобы уберечь от них других. Да, ожирение было у меня с детства, усугубилось оно, когда умерла мама. Затем нарушение пищевого поведения, первые роды, вторые — и в результате полное нарушение самоидентификации. Я не понимала, насколько объемной выгляжу, в квартире передвигалась от дивана к стулу, обильно готовила и считала, что все нормально. Потом испугалась (и до сих пор боюсь) умереть слишком рано; зная жизнь сироты, не могла допустить, что меня не окажется рядом, когда детям нужна будет моя помощь. Это была единственная причина, я не собиралась менять свою жизнь или начинать ее с нуля. Как большинство женщин моего веса и осознанности, начала искать легкие варианты, например, бариатрическую хирургию (операция по уменьшение желудка.— “Ъ”). К моей чести, я задала вопрос хирургу, есть ли какой-то шанс справиться без нее, но хирург сказал, что нет. Не жалею о сделанном, но жалею, что я ничего не знала о новом образе жизни, который мне предстоял после операции. Если бы тогда нашелся человек, который сказал: «Есть страны, где такие операции делают бесплатно по показаниям, а после пациентам сразу дают сопровождение в качестве диетолога и психолога», я бы знала, как поступать дальше. Потому что дальнейшие действия, которые превращаются в образ жизни, уже не ответственность хирурга, а личная ответственность человека за себя, за свой жизненный выбор.
— Понятно, что лучше быть здоровым и богатым, но не все в нашей власти. Вы не верите в силу обстоятельств?
— Исходя из моих наблюдений, единственная проблема, которая мешает получить красоту, здоровье, деньги, дом мечты,— это отсутствие баланса между «хочу» и «надо». Люди больше выбирают «я хочу», то есть делают только то, что хочется. Как следствие такого подхода возникают оправдания вроде «так получилось» — что это, как не отказ от авторства жизни и от ответственности за нее? Взрослый чаще руководствуется «надо», и если у него есть мозги, то всегда найдется возможность соединить «надо» и «хочу», создать баланс в жизни, чтобы все получалось не на разрыв и не через подвиг.
— Есть и оборотная сторона: многие из нас выбирают только «должен», становятся трудоголиками, работают слишком интенсивно, а потом единственное, на что хватает сил,— это вознаграждение едой.
— Это насилие над собой, когда человек не понимает, что «хочет» он одним отделом мозга, а «может» совсем другим. Например, похудеть женщина хочет разумом, тем отделом мозга, где мы «человек разумный», но не учитывает часть, включающую животный инстинкт — «обезьянку в моей голове» и эмоциональную составляющую, где она принцесса и хочет тортик. Нельзя исключать ничего из этого уравнения.
— То есть договариваться нужно со всей системой?
— Абсолютно. Твой homo sapiens, внутренний профессор, точно должен знать, как договориться с «обезьянкой». Хотя нет, не договориться, а накормить, чтобы она была сыта. А еще — как подружиться с внутренним ребенком, полюбить его и начать баловать. Самая большая ошибка — ставить цель «из разума», потому что выполнять ее придется всем «участникам системы». «Обезьянка» не понимает доводов ума, она подчинена рефлексам-инстинктам, психологи до сих пор спорят о правильности формулировки. Наше рацио должно действовать хитрее и связывать цель с базовыми инстинктами. Простой пример: два человека получили инсульт и попали в больницу; один после реанимации сразу бросает курить, а второй нет, почему? Значит, у одного возникла четкая связь: курение вызывает сердечно-сосудистые заболевания, он это проверил на себе и больше не хочет, а второй не связывает образ жизни с результатом или снова идет на поводу у своего «хочу». Умение думать и брать ответственность — это целенаправленные действия, каждый человек, осознав, что к чему привязать, может достичь абсолютно любых целей.
— У нас неправильные пищевые привычки формируют с детства: едой поощряют и одобряют. Добрые бабушки проявляют любовь через сладости, а родители кормят детей насильно. Как, на ваш взгляд, избавиться от детских паттернов и созависимых отношений с едой?
— Есть три способа решения: человек осознанно вытаскивает себя в «сегодня», принимает, что вырос, отказывается от прошлого негативного опыта и сам решает, что делать. Это первый. Многие взрослые находятся в роли ребенка, перекладывая ответственность на других, не желая признаваться в том, что, даже переедая и разрушая себя, делают это по своей воле. Позиция силы такова: раз мой каждодневный выбор зависит только от меня, то я могу остановиться и изменить его. Очень редко бывает, когда человек приходит к этим выводам самостоятельно.
Второй, более популярный,— помощь психотерапевта. Хороший специалист анализирует прошлое пациента, но его основная задача — перенести опыт в настоящее. То, что было, нельзя поменять, а «здесь и сейчас» — реально, это дает силу.
Третий путь самый жесткий — когда жизнь ставит тебя в такие условия, от которых взрослеешь. Банально: человек ходил на нелюбимую работу, получал зарплату без мотивации расширить профессиональные возможности. Потом, не дай бог, заболевает ребенок, а средств его лечить нет. Дальше два основных варианта: уничтожить себя или, получив волшебный пинок, сделать все возможное, чтобы никогда не оказываться в подобной ситуации.
— Но с едой не все так просто. Вам не кажется, что люди ее обожествляют?
— Еда — это и награда, и источник удовольствия, и атрибут сексуальной жизни, она окружает нас постоянно. Фраза «давай выпьем кофе» априори подразумевает какой-то десерт, а «пойдем прогуляемся» — наличие чего-то в руках. Однажды у меня на курсе расплакалась женщина и сказала: «Что мне делать, еда повсюду, где бы я ни была и что бы ни делала, я вижу ее». Не стоит забывать, мы — животные, несмотря на всю социализацию, и нами руководит нормальный инстинкт «вижу еду и ем ее», а сейчас мы оказались в условиях, когда производители нередко создают продукты, вызывающие зависимость, желая больше зарабатывать. Первое правило здорового питания: продукт должен быть натуральным, моя принципиальная позиция — нужно стараться покупать побольше того, что создал бог, и поменьше того, что сделал человек. Прекрасный принцип.
— Вы часто сталкиваетесь с расстройствами пищевого поведения?
— Чтобы определить, действительно ли это расстройство пищевого поведения (например, булимия, анорексия, зависимость от какого-то продукта) или что-то надуманное, есть такой признак: твое поведение дает результат, противоположный желаемому. Такая же разница между увлеченным гурманом и обжорой: если гурманство делает человека больным, появляется лишний вес, а он не может ничего с собой сделать и все равно продолжает есть, то это уже обжорство. Новомодное понятие «фуди» из той же области: когда у этого увлечения новыми вкусами нет последствий или человек может их контролировать,— окей. Следствия зависимости от еды: ты не нравишься себе в зеркале, кардиологу не нравится твоя липидограмма, а эндокринолог не в восторге от анализа крови — вот это потеря связи со здравым смыслом и стремительные шаги к нарушению пищевого поведения.
— Как справиться с бесконечными советами по поводу выбора питания? Например, кто-то любит майонезные салаты и не готов от них отказаться, а кто-то сражается за право спокойно быть вегетарианцем.
— Это называется фудшейминг. Свою точку зрения не транслирую, пока меня не спрашивают, но тогда и другие не имеют права совать нос в мою тарелку, для меня никто не продовольственная полиция.
— Отдельно хочется уточнить про фастинг. В 2016 году японский ученый Йосинори Осуми был удостоен Нобелевской премии за открытие и исследование механизмов аутофагии. Разделяете мнение о пользе интервального питания?
— Это было всего четыре года назад, мгновение для науки. Что будет через 50 лет с этим открытием, трудно предположить. Но я согласна вот с чем: мы приучены питаться по часам, несколько раз в день, небольшими порциями, механизм «есть, когда голоден» давно сломан. Когда я училась в Ассоциации профессионалов фитнеса, наш преподаватель произнес фразу, которая меня поразила: «Режим существует для детей, спортсменов и больных, взрослому здоровому человеку он не нужен». Мы находимся в мысленном плену бесконечных доктрин, типа «завтрак съешь сам, ужин отдай врагу», нам диктуют, когда есть и по каким причинам, кроме главной — «я голоден». Современный человек не чувствует голод, а думает: «Поем, потому что другого времени не будет», «Потому, что сейчас обед», «Поем впрок», «За компанию», «Чтобы не обидеть маму»… Начинает казаться, что мы как автомобиль: если закончится топливо, то встанем на МКАДе. Есть один мотив: принимать пищу, когда появляется чувство голода.
— Тенденция времени — эксперты из Instagram, каждый имеющий опыт и время с радостью дает советы. За деньги! Но мы знаем, что это небезопасный для здоровья формат. Вас как профессионала пугают псевдоэксперты с большой аудиторией? Как правильно выбрать своего специалиста?
— Нужно быть достаточно здравомыслящим человеком, чтобы оценить адекватность и неадекватность специалиста. Вы же знаете, что любые сертификаты и регалии легко покупаются. Главная задача при выборе — прийти и честно описать ситуацию: например, «я сейчас вешу 180 кг, год назад — 230», «мне столько столько-то лет и мой анамнез таков», «я волнуюсь за…» и «чувствую себя неуверенно, выполняя упражнения при людях». Это хороший зачин для успешной консультации, а если тебе при этом говорят, мол, ерунда и не такие приходили, нужно задуматься. Может, тебя не услышали, нарушив личные границы? Тогда нужно искать дальше. Считывайте свои телесные, ментальные, психологические ощущения — если что-то не так, продолжайте искать, но и не молчите, специалист не может и не должен догадываться, что вы думаете. Еще нужно проверить арсенал средств, которым располагает тренер или диетолог, не слишком ли он узок и догматичен.
— Бодипозитив в моде, но о значении этого слова нам всем еще предстоит договориться. Что вы вкладываете в понятие «бодипозитив»?
— Я вкладываю любовь и принятие своего тела, только из этого состояния можно начать о нем заботиться. Именно любовь, а не потакание капризам. Бодипозитив — не пропаганда обжорства, это «Я люблю себя сейчас, именно такую и все делаю из любви, а не потому, что ненавижу и стыжусь».
— Еще о моде: на подиумах все больше и больше моделей plus size, что обусловлено и новой этикой, и покупательной способностью женщин. Как вы думаете, это позитивное движение или опасный маркетинг?
— Спрос рождает предложение: человечество толстеет, а рынок идет за спросом. Хорошо это или плохо? Двояко! С другой стороны, есть и позитивные тенденции. Я вам как женщина с ожирением в прошлом говорю: всем хочется одеться и выглядеть красиво. В чем опасность и на что нужно обращать внимание — это посыл, транслируемый моделями своим образом жизни. Например, Эшли Грэм, она выкладывает в Instagram тренировки и призывает к ней присоединяться, а вовсе не пропагандирует обжорство или легкомысленный подход к выбору еды. Это прекрасно же, и сообщение звучит как: «Сейчас я plus size, но люблю себя и слежу за питанием, упорно занимаюсь». Если бы она показывала, что объедается пончиками и шоколадками, я бы сказала: долой таких моделей. В России принята стигматизация лишнего веса, общество любит осуждать, обсуждать и следить за жизнью других людей, поскольку свою жить страшно, лучше управлять страной за президента, советовать селебрити делать ли пластику, давать советы. Как говорится, «чужую беду руками разведу, а к своей ума не приложу».
— Каноны красоты меняются каждое десятилетие, для вас красота и здоровье связаны?
— Я напрямую связываю красоту и здоровье. Когда встречаю стройную женщину, то думаю: какая у нее липидограмма, какой уровень сахара в крови или, наоборот, вижу несоответствие объема талии к бедрам и понимаю, что здесь анемия или инсулинорезистентность. Лишний вес не может быть красивым, впрочем, смотреть нужно не на объемы, а на анализы.
— Что лучшее в вашей работе? Что вас окрыляет и мотивирует?
— Честно? Новые вызовы и высоты, гордость в глазах детей, и даже не результат моих клиентов, так как во многом это их заслуга, а хороший отзыв о моей работе. Человек может, допустим, не получить того, что хотел, но говорит: «Это был хороший проект».