«Если бы местные жители не забили во все колокола, полигон, наверное, уже работал бы»

Кандидат в губернаторы Архангельской области Ирина Чиркова ответила корреспонденту “Ъ” Марии Литвиновой на вопросы о том, не опасается ли она выиграть выборы, о том, как перешла из ЛДПР в «Справедливую Россию», и о том, как относится к оппонентам и потенциальным союзникам.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Архангельская область попала в пятерку регионов с высоким риском второго тура на губернаторских выборах нынешней осенью. Часть экспертов считает, что выйти во второй тур с кандидатом от «Единой России» Александром Цыбульским можете именно вы. Вы тоже видите эту возможность?

— Я стараюсь не читать каких-то прогнозов, и реальной социологии никто не проводил. Планировать второй тур сложно — он от многого зависит, в том числе от действий коалиции «Стоп-Шиес» и моих оппонентов. Но моя команда работает, мы понимаем, что делаем, у нас есть драйв, есть злость на всю эту несправедливость. Раз так, может и получиться. Многие у меня спрашивают: ты планируешь победить или пошла ради участия, чтоб согреться? Я говорю: мне не холодно, у меня куча работы.

— А вы действительно намерены бороться за победу?

— Да, это было бы хорошим результатом. Хотя до меня дошел политический слух: кандидату от «Единой России» попытаются натянуть процент победы между 60% и 70% голосов. То есть они не хотят получить, как у бывшего губернатора, 53% голосов. Но и не перебрать — не больше, чем у Путина на президентских выборах в 2018 году. Вот и посмотрим.

— С вами не пытаются договориться на каком-либо уровне, чтобы вы не слишком старались?

— Нет, не пытаются. Наверное, понимают, что со мной договориться в принципе невозможно. «Единая Россия» знает, что я недоговорная, они это всегда в худшем свете представляют. А один раз договоришься — дальнейшую репутацию себе испортишь. Многие спрашивают: а как ты без охраны, без водителя? Недоброжелателей много. Меня пугают судьбой Сергея Фургала в случае избрания. Но с теми, кто прилетает сюда на вертолетах на рыбалку и охоту, я не знакома. В Госдуме с Фургалом я пять лет рядом просидела — это человек, которого заставили пойти на выборы. Он не хотел в общем-то. Я не скажу, что он поднял Хабаровский край с колен, но народ оценил его шаги рациональные, антикоррупционные. Это главное. Не знаю, были ли основания для его преследования.

— Как получилось, что «Справедливая Россия» выдвинула именно вас в губернаторы?

— В центральном аппарате партии долго шли переговоры. Сначала я была за то, чтобы на выборы шла Ольга Епифанова, зампредседателя Госдумы от Архангельской области и Республики Коми. Весомая фигура для нашего сложного региона. Но, видимо, зубов у меня увидели больше. Кстати, наша партия обсуждала возможность согласовать с администрацией президента регион, где мы могли бы попробовать: выбирали между Чувашией и Архангельской областью. И тогда выбрали Чувашию, на должность врио губернатора назначили Олега Николаева из «Справедливой России». Решили, что в Архангельской области будет сложнее. И вот теперь бросили меня сюда, как слепого щенка. Методически помогают — немного финансами, но в целом справляемся своими силами.

— Свои силы — это региональное отделение «Справедливой России»?

— Не только, нам многие помогают. В отличие от Москвы, у нас тут все провинциально, часто строится на личных отношениях. В ряде районов ячейками ЛДПР руководят мои друзья, я ведь раньше была их соратницей. Они позвонили мне и сказали: нам плевать, что нам будет от руководства ЛДПР, но мы тебя поддержим. И отдали мне свои подписи для прохождения муниципального фильтра.

«Мне решили отомстить и испортить политическую репутацию»

— У вас не сохранилось обиды на ЛДПР за то, что вас исключили из партии?

— Ни капли. Я горда, что, работая в ней, получила колоссальный опыт, подняла свой политический уровень. Там есть хорошие ребята, но там сложно работать из-за палочной методики и жесткой антиженской политики, почему я и разругалась с Жириновским. До меня у нас в регионе никогда не было депутата Госдумы от ЛДПР. И мы на выборах в 2011 году отработали на каком-то таком драйве, привлекли друзей, ресурсы, и я победила. Но оказалось, что все кандидаты, у которых есть какие-либо шансы, заранее пишут бумагу со словами «Я снимаю с себя полномочия депутата Госдумы», без даты. И эти бумаги складываются в сейф к Жириновскому и руководителю аппарата. А с меня такую бумагу не взяли.

— А зачем это делают?

— У них есть задачи провести конкретных людей, которые, например, финансируют партию. А я была незапланированный депутат. Мне сказали: ты нам тут не нужна. В 2011 году в Госдуму прошли пять женщин—депутатов от ЛДПР. К концу созыва остались двое, в том числе и я, уже исключенная из партии.

— Партия предъявляла вам финансовые претензии.

— Мне решили отомстить и испортить политическую репутацию. Не открою Америку, это в ЛДПР тоже запланированные и реализуемые схемы. Мне перевели средства без моего ведома, и якобы я их не отработала. Несколько месяцев портили нервы, были проверки, возбудили уголовное дело, хотя как депутат я имела неприкосновенность. Я принесла все документы Бастрыкину, что больше всего Жириновского взбесило. Уголовное дело закрыли, но я понимала, что, когда у меня кончатся полномочия депутата Госдумы, я потом ничего никому не докажу, и опять пошла к Бастрыкину. Тогда справку об уголовном деле вычистили, написали, что это был сбой в системе. После этого я написала заявление о выходе из партии, но видя, что меня не хотят отпускать, я заявилась на праймериз «Единой России», чтобы ускорить этот процесс. Так же сделали еще двое депутатов от ЛДПР. И нас показательно исключили из партии. На это я и рассчитывала.

— Как вы оказались в «Справедливой России»?

— Больше полутора лет я была беспартийной. А потом ко мне обратилась Ольга Епифанова: «Я вижу, тебя ущемляла ЛДПР, Миронов любит сильных, самостоятельных женщин, нам такие нужны, у нас тут никого не давят». Я согласилась.

— У вас нет сейчас конфликтов в СР?

— Нет, на выборы партия всегда выставляет людей очень свободно. Нет партийного давления, даже с муниципальным фильтром. Мы со всеми связались, всем предложили меня поддержать. Кто отказался — мы никого не ломали.

— И не возражали против подписей за несистемных кандидатов?

— Не возражали. У нас и сейчас есть готовность обсудить продолжение предвыборной кампании с двумя незарегистрированными кандидатами — Юрием Шевелевым и Олегом Мандрыкиным. Мы долго переписывались в соцсетях с членами коалиции «Стоп-Шиес». Пока что они считают, что у них должна быть антиединороссовская кампания. Я не настаиваю. Если людям так ближе, в чем-то я не нравлюсь, что-то в Сергее Пивкове (кандидат ЛДПР.— “Ъ”) не устраивает — а остальных я вообще не считаю сколько-либо самостоятельными людьми, то пусть пока придерживаются такой позиции. Надеюсь, ко дню выборов она станет более конкретной. Уже сейчас многие экоактивисты видят именно во мне единого протестного кандидата.

«Главное — нужны наблюдатели»

— Вы рассчитываете на помощь «Умного голосования»?

— Я не очень понимаю, как оно здесь будет работать. В Архангельской области много населенных пунктов без интернета. Экзит-полы мы будем проводить. Главное, нам нужны наблюдатели. У нас практически везде есть члены УИК, но незарегистрированные кандидаты могут и должны помочь совместными силами наблюдать за порядком голосования. 900 с лишним избирательных участков в регионе не закрыть ни одному кандидату.

— Некоторые ваши сторонники в Архангельске сравнивают вас со Светланой Тихановской, участвовавшей в выборах президента Белоруссии. Как считаете, это играет вам на руку?

— Меня тоже все спрашивают, сравнивают. Но я не согласна — мы разные. Она не политик, да и вообще на меня не похожа: она флегматичная, а я скорее экстраверт. Ее образ сработал как «антилукашенко», она ведь его полный антипод. У людей от Лукашенко накопилась усталость. В кампании я пыталась использовать такой ход — мать, женская забота, хозяйственность: мужики наворотили, а женщине теперь прибираться. Это внушающий фактор.

— А вы антипод врио губернатора Александра Цыбульского?

— Цыбульского я не увидела узколобым единороссом, которые обычно никакого другого мнения не слышат. Он ломает этот стереотип. У нас ведь с Орловым конфликты были как раз из-за этого. Но Цыбульский, как и все единороссы, поставлен в рамки. Плюс его отрицательное качество — это чужой человек для Архангельской области. У нас ведь такая сложная территория — перечень районов непросто запомнить, не говоря об их проблемах. Нашему региону технократ не подходит, здесь требуется классический консервативный подход: слушать, слышать людей, жить их жизнью.

«Системе и самой нехорошо, когда люди говорят: никто из нас за этого кандидата не голосовал»

— Как вы оцениваете его идею с объединением с Ненецким автономным округом (НАО)?

— Архангелогородцам было все равно. Они не понимают, что изменится. А жители НАО были в жестком негативе. Они говорят мне: если вы против объединения, мы вас поддержим.

— А вы против?

— Я против такой реформы: сейчас ее обсуждать неуместно в нашем горячем регионе. Может быть, в перспективе эта мысль и благая, но у нас и без того много нерешенных базовых проблем. Есть смысл развивать с НАО экономику, транспортную связь, логистику. Но палочным методом это не сработает. Если бы прошел референдум и идея получила поддержку, в этот результат никто бы не поверил.

— Если изберетесь губернатором, какие проблемы начнете решать?

— Во-первых, нужно наладить жесткий контроль за каждой копейкой, аудит бюджетных расходов. Здесь очень большая коррупция, все знают, кто какие откаты получает. Например, была программа помощи семьям с детьми с аутизмом, на которую было выделено 62 млн руб. И никто не может сказать, где эти деньги. Наш регион — лидер по незаконным рубкам, некоторые предприятия имеют нечестные преференции. В 2019 году по плану должны были сдать в эксплуатацию семь детсадов, а сдали только два. Здесь деньги потеряли, здесь обратно не вернули. Предприятия не чувствуют себя ни защищенными, ни ответственными. Это очень нехорошая позиция. В целом исполнение нацпроектов в прошлом году составило 69% — это говорит о низких управленческих компетенциях в том числе.

— Сейчас Александру Цыбульскому помогает федеральный центр, выделили деньги на дороги. Он в более выигрышном положении?

— Так всегда перед выборами. В любой субъект с кандидатом от партии власти льют деньги. Обычная технология. А дорога на Онегу, которая сейчас рекламируется, была запланирована еще несколько лет назад, все было обсчитано в 2016 году. Предприятиям Северодвинска было затратно делать крюк на Мурманск через Санкт-Петербург, и стали рассматривать возможности строить путь через Онегу. И жителям хорошо, и предприятиям.

— Как вы стали политиком?

— В политику пришла из журналистики: меня привлекала социальная тематика. В студенчестве вела прогноз погоды, потом работала в газете «Правда Севера». Сейчас считаю, что могу себя попробовать в исполнительной власти. Наши проблемы известны: дороги, ветхое жилье, нехватка кадров, безработица. Я привлекла экспертов, специалистов по отраслям, в начале сентября опубликую программу.

— Вы были против проекта полигона в Шиесе? Есть вероятность, что его возобновят?

— Меня об этом все время спрашивают жители Ленского района. Говорят, Цыбульский сказал, что закроет, но они живут рядом и видят, что рекультивация не ведется. Я знаю, что, когда шли переговоры о том, кто пойдет сюда руководить после Орлова, в Москве ставилась задача сохранить проект. Я очень надеюсь, что от этой догмы отошли. Ведь это пороховая бочка. РЖД ведь так и выбирала место для полигона — чтобы это был темный лесной угол, поменьше глаз и никто подольше это все не заметил. И если бы местные жители не забили во все колокола, полигон, наверное, уже работал бы. Я думаю, граждане заслужили выбирать своего представителя. Системе и самой нехорошо, когда люди говорят: никто из нас за него не голосовал.