Образ будущего — постоянная тема во всей истории моды прошлого века,— в этом веке внезапно актуализировалась на очень коротком промежутке и дала результаты вполне выдающегося уровня
Фото: Courtesy of Balenciaga; Karl Prouse/Catwalking/Getty Images; Courtesy of Prada
Фото: Courtesy of Balenciaga
Со второй половины XX века футуризм в моде вращался вокруг двух главных тем — космоса и постапокалипсиса. Космос связан с 60-ми, с «Космической одиссеей 2001 года» и «Барбареллой», с Андре Куррежем и Пьером Карденом, постапокалипсис — с 80-ми, «Безумным Максом» и «Терминатором», с японцами — Рей Кавакубо, Иссэем Миякэ и даже Ямамото,— для которых это всегда была коронная тема. Эти темы и эти референсы встречают нас и в новом веке, но реализуются и смешиваются довольно причудливо.
Фото: Karl Prouse/Catwalking/Getty Images
Фото: Karl Prouse/Catwalking/Getty Images
Фото: Karl Prouse/Catwalking/Getty Images
Фото: Karl Prouse/Catwalking/Getty Images
Фото: Karl Prouse/Catwalking/Getty Images
Фото: Karl Prouse/Catwalking/Getty Images
Фото: Karl Prouse/Catwalking/Getty Images
Фото: Karl Prouse/Catwalking/Getty Images
Фото: Karl Prouse/Catwalking/Getty Images
Фото: Karl Prouse/Catwalking/Getty Images
Коллекция Александра Маккуина называлась Plato’s Atlantis, и это была последняя коллекция, целиком сделанная им при жизни. То есть в момент показа никто не мог даже предположить, что она окажется последней, но ретроспективно это придает ей дополнительные смыслы. «Платоновская Атлантида» — вот что хотел сказать нам мастер, перед тем как добровольно покинуть этот мир. И это задает горизонт интерпретации. Маккуин напишет в релизе перед шоу, что это апокалиптический прогноз нашего экологического будущего: льды растают и человеческая раса, возникшая из моря, в море и вернется, превратившись в таких людей-амфибий. У всякого другого это звучало бы претенциозно и не сулило бы ничего хорошего, но только не у Маккуина. Он сделает одно из своих самых памятных шоу и одну из своих исторических коллекций.
Прежде всего Маккуин, так любивший использовать телесные ограничения, накладываемые историческим женским костюмом и традиционным кроем, деформирует тут женской тело так, как никогда прежде. Он оденет моделей в мини-платья, выстроенные вокруг панье — жесткой конструкции, на которую надевался кринолин, платья со вздутыми боками, фалдами, поднятой к груди талией, и все это выглядит как некие наросты и плавники рептилии. Он покроет их компьютерными принтами кожи рептилий. И главное — поставит их не просто на платформы, но на причудливой формы котурны, похожие сразу и на чопины венецианских матрон, и на голову Чужого. Он заплетет на их головах косы, напоминающие роговые наросты игуан. А в тех нескольких луках, где появятся обтягивающие брюки, они похожи на кожу дельфинов. Эти женщины-рептилоиды будут идти друг за другом в платьях, словно мультиплицированных искусственным интеллектом, что создаст мощный эффект новой расы, только что вышедшей на берег. При этом как изобретательно сделан каждый наряд — воротники, переходящие в капюшоны, и рукава, переходящие в воротники, сложные драпировки, сложнейший крой. А особенно остроумно придуманы те платья, где эта кожа фантастических тварей видна сквозь фигурные вырезы на серой фланели идеально скроенных костюмов, которые он делал в ранней молодости на Сэвил-роу.
Фото: Chris Moore/Catwalking/Getty Images
Фото: Chris Moore/Catwalking/Getty Images
Фото: Courtesy of Balenciaga
Фото: Courtesy of Balenciaga
Фото: Courtesy of Balenciaga
Фото: Courtesy of Balenciaga
Фото: Courtesy of Balenciaga
Коллекцию одной идеи и одного силуэта сделал и Николя Гескьер двумя сезонами раньше: радикальное мини-платье с жесткой конструкцией юбки, подчеркнутыми плечами и вздутыми боками. Но у Гескьера эти маленькие платья под горло со шнуровкой на груди будут выглядеть как латы. И у него тоже ударный акцент на обуви — высокие, аж до колена, плетеные босоножки со шнуровкой же впереди. Яркие психоделические пиксельные принты, в которых угадываются местами крупные розы или традиционная клетка виши, обработанная на компьютере. Силуэт будет повторяться и повторяться, и каждая новая космическая воительница Гескьера покажет его конструктивные возможности, которые кажутся бесконечными. Удивительно, что эта монотонность не утомляет, но, напротив, держит в напряжении: что еще Гескьер сделает с этим платьем, какой еще принт размоет и пикселизирует? Идеальная гескьеровская коллекция, показывающая его аналитический процесс, его ум, нарезающий тонкими слоями любую идею, препарирующий любую форму и раскручивающий любой концепт в пространстве чистого сияющего дизайна.
Фото: Courtesy of Prada
Фото: Courtesy of Prada
Фото: Courtesy of Prada
Фото: Courtesy of Prada
Фото: Courtesy of Prada
Фото: Courtesy of Prada
С темой будущего выступит Миучча Прада в коллекции Prada SS 13, объединив два главных футуристических концепта. Как всегда у Прады, ее футуризм будет иметь отчетливый ретробэкграунд: маки на норковых шубках, каракулевых топах и атласных платьицах (тоже коротеньких) цитируют коллекцию 1967 года одного из главных официальных футуристов в истории моды Андре Куррежа (за это ее тогда громко разоблачал в том числе блог Diet Prada, ныне могущественный, а тогда только набиравший силу). А к Куррежу она добавит традиционный японский костюм и традиционную японскую технику оригами, препарируя кимоно и накидки так, что они, пошитые из плотного, держащего форму атласа, будут выглядеть как космические скафандры, особенно в тех луках, где к ним добавляются японские сандалии-гэта с атласными же носками-таби, поставленные на высоченные платформы. В некоторых луках, особенно белых, модели Прады похожи на солдат империи Лукаса. В отличие от Маккуина и Гескьера, у Прады эта футуристическая тема не тотальна в коллекции — в ней будет и спорт в виде трикотажных трико (с теми же гэта на платформах), и шик в виде норковых и каракулевых шуб прямого аскетичного силуэта 60-х, но в веселых куррежевских маках. Вообще, прадовский футуризм самый жизнеутверждающий и радостный, лишенный тревоги, горечи и угрозы. Соединить утопический европейский футуризм 60-х, японские постапокалиптический деконструктивизм и поп-культурный концепт каваи в одной сильной коллекции — это, возможно, и есть настоящее будущее.